Вызов (ЛП)

Как, например, целовал меня так сильно, что я чувствовала это пальцами ног.

Ну и что из этого? Он обменивается с тобой слюной, а потом внезапно ты больше не с мальчиком-готом? Как ты думаешь, что ты чувствуешь сейчас? Грейвс находится в неизвестном месте, где его, вероятно, пытают, и он надеется на то, что ты найдешь его. А ты заигрываешь с Кристофом. Ты же сказала ему, что тебе даже не нравится Кристоф!

О, Боже. Теперь я начинала задумываться и об этом, и запуталась даже еще больше. Я отодвинула стул.

— Я пойду в комнату. Нет, оставайся здесь и ешь свои спагетти.

Бенжамин уже вскочил на ноги.

— Я должен...

— Леон там, — я указала в сторону коридора, где чувствовала скрывающегося дампира. Дар подсказал мне, кто это — это как определять, где в Америке находились радиопомехи. — Я уже лучше определяю вас.

Бенжамин немного расслабился. Он медленно опустился и кинул беглый взгляд на тарелку. Он практически всегда был голодным. Другие дампиры из его команды были точно такими же — почти как оборотни, пытающиеся перекусить при любой возможности.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я...

— Я уверена. Я просто хочу подняться и закрыться в комнате, — и заплакать. Или попытаться заплакать. Забавно, что я не пустила ни слезинки. Только комок в горле и помутнение в глазах из-за воды.

Он не выглядел убежденным, но положил в рот еще одну порцию спагетти. Я чувствовала его глаза на себе, пока шла через пустой кафетерий, каждый стол стоял близко к стульям, как курица, заботящаяся о цыплятах.

Коридор, на который я указала, выглядел пустым, конечно. Тяжелые, зеленые, как охотник, бархатные шторы, мраморные бюсты, обшитое, темное дерево и участок стены с несколькими дверями кричали: «Не смотри на меня!»

— Я вижу тебя, Леон. Поэтому давай покончим с этим, — я даже не потрудилась посмотреть на него, когда пронеслась мимо.

Он легко догнал меня, отбрасывая со лба мышиного цвета волосы. Из всей команды Бенжамина, он был единственным, кто не имел классической красоты. Он был бы милым, если бы не боролся с этим настолько сильно.

— Ты становишься лучше, барышня. Вскоре мне надо будет стараться спрятаться.

— Пошел ты, — я действительно чувствовала себя дикой. На самом деле тяжело дуться, не имея при этом на ногах обуви.

— Ни в коем случае! У Кристофа случится истерика, — он издал саркастический смешок, и я немного увеличила шаг. Тепло подкралось к щекам. — О, понятно. Проблемы в раю?

Ему даже не не надо было анализировать меня!

— Разве я не сказала только что «пошел ты»?

— Что на тебя нашло? — он вздохнул. — Кроме того, что ты подверглась нападению щупальцев, пока принимала душ. Или это нечто другое? Что-то, что пропало? Что-то, вероятно, высокое, не сильно волосатое, с зелеными глазами?

Я повернулась к нему, кулаки зудели, а зубы дрожали. Леон отступил назад, поднимая руки.

Это не была злобная улыбка. Он выглядел смертельно серьезным, если вы когда-либо видели худощавого, черноволосого, среднего роста дампира серьезным, вы знаете, что это не утешительно. Особенно, если вы видели его в действии. Кристоф вел себя с ним как с равным, что давало пищу для размышления.

— Полегче светоча. Я не слепой, и не тупой. Однако я очень догадлив.

— Они не могут найти его! — слова вырвались из меня. — Они не могут найти его, и я даже не знаю, действительно ли они ищут его. Они даже не могут найти Анну, и она вряд ли будет вести себя сдержанно. Они должны знать, где находится Сергей, или, по крайней мере, у них должно быть хорошее предположение по этому поводу. Но Кристоф сказал, что, чтобы подготовить меня, нужны месяцы. Месяцы! То же самое он говорил месяц назад!

Леон кивнул, его руки упали. Он ничего не сказал, только ждал, пока я закончу.

Я ценила это. Но он не был тем, с кем я хотела поговорить.

Я хотела Грейвса. Я хотела своего мальчика-гота, в длинном, черном плаще, с его чертовыми сигаретами, саркастическими отступлениями, зелеными глазами и с тем, как он заставлял меня чувствовать себя так, будто я могла справиться со всем этим дерьмом. Я хотела слышать, как он дышит ночью, лежа в спальном мешке. Я хотела видеть его утром, когда он дразнил меня из-за того, что я всегда опаздываю. «Девушка никогда не может вовремя выйти», «не беспокойся, Дрю», «первый раз бесплатно», и все те вещи, что он делал. Как, например, клевал меня в щеку, перед тем, как шел на уроки.

О чем это говорит? Что имеем — не храним, потерявши — плачем? Да. Конечно. Я даже не знала, что происходило между нами, пока он находился рядом!

Я с трудом сглотнула.

— Он может быть Сломленным. Или мертвым, — я смотрела на узкую грудь Леона. И это моя ошибка.

— Поэтому мы должны быть уверены, что ты не присоединишься к нему, — Леон не пожал плечами, но его тон был пренебрежительным.