Вызов принят. Невероятные истории спасения, рассказанные российскими врачами

ВСЕГДА ПОЯВЛЯЮТСЯ РАЗЛИЧНОГО РОДА

«МИССИИ» И ПРОПОВЕДНИКИ.

ЧАЩЕ ВСЕГО ЭТИ ЛЮДИ НЕ ЖЕЛАЮТ ПОМОЧЬ,

А ПРОСТО ХОТЯТ НАЖИТЬСЯ НА ЧУЖОМ ГОРЕ.

Мы практически сразу заметили результаты этой миссионерской, с позволения сказать, «помощи». Под специфическим воздействием саентологов, индуцирующих те самые энергии хаоса, у пострадавших и многих жителей города возникали неадекватные реакции на окружающее, вспышки гнева и ненависти, нарастали проявления негативных эмоций, резко подскочил уровень агрессивности. Властные структуры тогда оперативно среагировали, и общими усилиями город довольно быстро удалось очистить от этих шакалов».

Огонь, вода и медные трубы

«Детонатором для взрыва негативных эмоций во время чрезвычайных ситуаций, как ни прискорбно, нередко становятся средства массовой информации, в первую очередь, телевидение, – продолжает размышлять Андрей Федотов. – В погоне за яркой картинкой и за рейтингом журналисты порой забывают о своей личной ответственности за происходящее в зоне бедствий, в том числе, за психическое состояние находящихся там людей.

Степень влияния СМИ на состояние пострадавших в ЧС для меня особенно наглядно проявилась в августе 2000-го года, когда мы с коллегами, психологами и психотерапевтами, работали с родными членов экипажа затонувшей подводной лодки «Курск». Наиболее ощутимо это влияние сказывалось в период неопределённости и ожидания результатов спасательной операции. Нетрудно представить, как нужна родственникам информация о том, что делается для спасения их близких, как они цепляются за любые новые сведения. С другой стороны, информационная неразбериха способна лишь спровоцировать раскачку эмоций и нарастание общей напряжённости.

Именно так происходило и во время кризиса с гибелью АПЛ «Курск». Мало того, что освещение происходивших событий в СМИ отличалось повышенной эмоциональностью в ущерб беспристрастному анализу и объективным оценкам, значительная часть сообщений вообще не имела под собой достоверной основы. В погоне за сенсациями некоторые СМИ хватались за любую новую информацию, в том числе из непроверенных источников, кидаясь из одной крайности в другую – от сообщений об успешно проводимой спасательной операции до категоричных заявлений о гибели экипажа. Причём эти оценки менялись на противоположные чуть ли не ежечасно, то поддерживая хрупкие надежды на спасение моряков, то убивая их.

В результате противоречивые сообщения, на которые не скупились СМИ, способствовали недопустимому затягиванию реакции горя у родственников подводников, а каждый выпуск новостей для них становился новым психотравмирующим ударом, обостряя реакции на стресс и переводя его в хроническую форму, доводя эмоциональную и психическую напряжённость до критического уровня.

Мне трудно беспристрастно судить, чего в таком отношении к чужой трагедии больше – глупости, безответственности или душевной глухоты. Ведь за подобными событиями всегда стоят судьбы людей, их психическое здоровье, за которое мы боремся. Неужели они менее ценны, чем позиция в рейтинге или эксклюзивные кадры в блоке новостей, которые на минуту задержат внимание обывателя?.. Да, есть такое понятие «свобода слова», но есть ли понимание свободы выбора этого самого слова – большой вопрос».

Те, кто удержат

«Всё что с нами происходит, происходит не просто так, – убеждена психолог Татьяна Самохина. – Это не какая-то карма, порой события развиваются в рамках наших же сценариев. И иногда мы сами можем некоторые ситуации притягивать, моделировать. Всё что есть – результат нашей же деятельности. Даже можно сказать (хотя это не совсем профессионально, а скорее имеет религиозный акцент), некоторые события происходят с нами для того, чтобы мы что-то переосмыслили.

Попадая в беду, в отчаянии от случившегося, мы мучаемся вопросами: за что?.. почему это случилось со мной?.. почему я?.. Мы часто слышали это и от пострадавших в ЧС. По моему мнению, это вопросы, на которые нет ответа. А если и искать на них ответ, то он ничего не даст, напротив, может лишь способствовать усилению чувства вины, отчаяния, беспомощности, которые сами по себе разрушительны для человека.

Когда человек задаётся вопросами «за что» и «почему», он автоматически встаёт в позицию жертвы, а из неё уже очень сложно выбраться. Правильнее переконструировать вопрос: для чего? И мы активно в этом помогаем пострадавшим. Такая постановка вопроса способствует мобилизации собственного ресурса, именно это может привести к действительному осознанию случившегося, к переосмыслению каких-то аспектов своей жизни и их переоценке, к обретению смысла дальнейшей жизни. Это позволит человеку не обрекать себя на самоуничтожение, но, осознав скоротечность жизни, изменить какие-то приоритеты, понять, что ценность жизни – в самой жизни. Мы есть у себя. И это – самая большая ценность.