Вызов (СИ)

Я не поняла его ремарки и вопросительно выгнула бровь, получив неудовлетворительный, но зато честный ответ:

— Мы с тобой кто угодно: партнёры, друзья, любовники, но не муж и жена. Семья — это нечто другое. Так кто я для тебя, Белль?

На душе гадко заскреблo. Что он хотел от меня услышать, когда сам так и не сказал, кем для него являюсь я? Выходит, я просто друг, партнёр и любовница?

Мне стало так обидно, что я даже ответить сразу не смогла.

— Ты сам заварил всю эту кашу, а теперь еще чем-то недоволен.

— Недовольство — не то чувство, которое я сейчас испытываю.

— Что не так? — разозлилась я.

— Всё, Белль, — грустно улыбнулся Хард и повернул ко мне своё лицо. — Ты… всегда делаешь глубокий вздох, прежде чем сказать что-то важное; у тебя за левым ухом маленькое родимое пятнышко, похожее на звёздочку; ты любишь сырный хасси; обожаешь попьеты с кнельным муссом и пьёшь маарджи без сахара. Ты не носишь высоких каблуков, потому что под конец дня у тебя от них гудят ноги, и ненавидишь платья с блёстками и вышивкой, как и тяжёлые украшения с большими камнями. Ты мечтательно и глупо улыбаешься, когда слушаешь джаз, и твои глаза меняют цвет в зависимости от твоего настроения. И есть еще тысяча мелочей, которые я могу о тебе рассказать, начиная от размера твоей одежды и заканчивая предпочтениями в стиле. Можешь ли ты сказать обо мне хотя бы то, какой я предпочитаю напиток по утрам?

Я растерялась и удивлённо распахнула глаза, уставившись на Грэя.

Ург, я понятия не имела, что он любит! И можно было оправдаться тем, что у меня не хватило времени, чтобы узнать его получше. Но беда в том, что у меня было много возможностей расспросить об этом Зэда, а я не сделала этого… Наверное, потому, что мне было неинтересно. Я как должное принимала от Харда знаки особого внимания, даже не пытаясь ответить ему тем же.

И я еще укоряю отца в эгоизме. Да я сама такая же!

— Прости, — сглотнув тугой комок в горле, шепнула я. — Я не знаю, какое твоё любимое блюдо или цвет. Ужасно, правда? Но я попытаюсь исправиться. Давай сегодня пообедаем вместе, и ты мне расскажешь.

Грэй усмехнулся и недоверчиво качнул головой:

— А разве в обед ты не поедешь к отцу или брату?

— Я попытаюсь посетить их раньше. Что-нибудь придумаю, — уверенно заявила я, но судя по выражению лица мужа, он в этом сильно сомневался.

— Хорошо, я заеду за тобой. Дай мне знать заранее, если у тебя будет не пoлучаться.

Могу сказать, я приложила максимум усилий, чтобы у меня получилось выкроить время и для Грэя.

Во-первых, пользуясь тем, что я начальница, сразу дала задание секретарям подобрать для меня все материалы, которые просил отец. Во-вторых, сократила время своих совещаний и, благодаря Зэду, успела слетать сначала в особняк, чтобы сварить маарджи, а затем и в клинику к отцу. На обратном пути я переговорила с доктором Вайтимом о состоянии Лиама, и когда вернулась в офис, до приезда Харда ещё оставалось полчаса, которые я потратила на видеоконференцию с начальниками производств.

Мне кажется, Грэй до конца не верил, что я не отменю нашу совместную трапезу.

У него было такое лицо, когда я подошла к его лайкроуту с вакуумным боксом и двумя термокружками… Забавное. По крайней мере, я запомнила, как выглядит озадаченный Грэй Хард.

— Что это? — подозрительно косясь на бокс, который я поставила ему на колени, пoка садилась в кресло, спросил муж.

— Это наш обед, — воодушевлённо заявила я, всунула кружки в держатели, позволяя системе безопасности пристегнуть меня, и лучезарно улыбнулась. — Как быстро твой лайкроут долетит до национального парка?

— Семь минут, — насторожился Грэй.

— Отлично! Тогда вперёд! Покажу тебе своё любимое место. Мы с мамой часто прилетали туда на пикник.

Хард молча завёл двигатели и, как и обещал, через семь минут мы приземлись на парковочном месте посреди высоких ракханов, ласково шелестящих серебристой листвой.

Сбросив туфли, я подхватила кружки и, пока Грэй отключал приборы, вылезла из аппарата, прохаживаясь босыми ногами по изумрудно-зелёной траве.

— Обуйся, — заблокировав лайкроут, буркнул муж, протягивая мне мои туфли. — Можно наступить на что-то острое и поранить ноги.

— Не будь занудой! Меня мама сюда с трёх лет возила, и мы всегда ходили с ней по траве босиком! Снимай лучше свои броги* и иди за мной.

Туфель Хард не снял, но покорно поплёлся за мной следом, в одной руке удерживая бокс с едой, а в другой мою обувь.

Вид открывшегося взору озера с плавающими на его поверхности птицами заставил мужчину oстановиться лишь на миг. Он как-то понимающе улыбнулся, а потом ироничнo уточнил:

— Сидеть, я так полагаю, ты собралась на сырой траве?

— Почему на траве? — прищурилась я. — У нас есть твой пиджак.

ард приподнял брови, а затем стал смеяться.

Ну вот, это уже другое дело! А то не нравится мне его мрачное настроение.

Пока он стелил свой пиджак, я распаковала еду и, торжественно вручив мужу кружку, опустилась на землю, вытянув вперёд скрещённые в лодыжках ноги.

Он сел рядом, а я достала из коробки большой увесистый ролл из фиксовой муки с начинкой.