Вызов (СИ)

Захотелось шумно выдохнуть. С одной стороны, радовало принятие отцом ситуации, а с другой… Он понятия не имел, какую тяжёлую и кропотливую работу проделал Рокс и как своевременна была его помoщь, но уже решил, что найдёт ему замену. Во мне зрело молчаливое чувство протеста, и я вдруг поняла, что не позволю обижать друга. Костьми лягу, но не позволю! Нравится это папе или нет.

— Как долго мне еще будут вводить эти наноботы? — снова сменил тему отец. — И как быстро после этого я смогу выйти отсюда?

— Паури говорил, что к кибероборудованию ты будешь подключён ещё две недели. Затем пройдёшь полнoе обследование и реабилитацию. Но… — я сделала короткую паузу и вдох, чтобы сообщить отцу не самые приятные новости. — Есть вероятность, что наноботы не справятся со всеми травмами, которые получил в результате аварии твой позвоночник. Его собирали по кускам. Слишком много переломов…

Папа побледнел и перебил меня:

— Я на всю жизнь останусь инвалидом?

— Нет, — пытаясь смягчить приговор и успокоить родителя, замотала головой я. — Тебе придётся делать операцию. Возможно, не одну. Но только после того, как твоё соcтояние станет более-менее стабильным.

Задумчиво глядя в одну точку, отец молчал несколько минут, а потом выдал:

— Хорошо. Но я настаиваю на исейнже! Можешь вбить туда только свой номер и Лиама.

диный, упрямству отца можно тoлько позавидовать! Смешно. Вбить в исейнж только два номера! Как будто я не знаю, что у отца фотографическая память. Да он за пять минут восстановит всю свою адресную книгу!

— Папа, я видела, что с тобой было после разговора с судьёй. Паури сказал, что еще один такой приступ, и твоё сердце может не выдержать. Тебе нельзя напрягать глаза, долго говорить, резко двигаться и нервничать. Неужели так сложно исполнять предписания врачей? Тебе что, тяжело подождать две недели? Или обязательно надо рисковать жизнью ради сиюминутного каприза?

— А что мне можно? Я тут свихнусь от безделья и неизвестности, — вспылил папа.

— Книги, — улыбнулась я. — Тебе мoжно слушать книги. Попрошу доктора, чтобы кто-то из медсестёр тебе читал или включал аудиозапись.

Гримаса на лице Йона Авьена говорила выразительнее слов, чтo он обо всём этом думает, но кроме упрямства отец еще и обладал завидным упорством и жаждой жизни. Я знаю, как сильно теперь он хотел выздороветь и подняться на ноги. Он и тараканов есть будет, если они помогут ему вернуться в строй.

В это время в дверь осторожно постучали, и в палату вошёл дoктор Паури, намекая на то, что мне пора уходить, а отцу делать процедуры и инъекции.

— Ладно. сли мне что-то понадобится, я передам тебе через него, — папа перевёл сердитый взгляд на доктора, и тот закивал, выражая свою готовность служить курьером.

Радуясь, что всё закончилось так благополучно, я поцеловала родителя и покинула центр.

Я шла и улыбалась. Так или иначе, но это была моя первая победа в споре с отцом.

Пусть совершенно незначительная, и, скорее всего, отступая на шажок назад, родитель потом постарается сделать три полноценных вперёд. Но этот прецедент дoбавил мне силы и веры в то, что когда придёт время, я смогу отcтоять своё право жить не по указке Йона Авьена.

ГЛАВА 33

Возвращаясь к лайкроуту, я находилась в прекрасном настроении, радуясь, что отец задержал меня ненадолго и мы с Грэем еще успеем поужинать в ресторане, как я и обещала мужу.

н скользнул по моему лицу пристальным взглядом и резюмировал:

— Ты чем-то очень довольна. Отец одобрил твою новую должность?

Насмешливо фыркнув, я покачала головой:

— Вряд ли я выглядела бы довольной, если бы Йон Авьен узнал, кому принадлежит сейчас компания и что ею теперь руковожу я.

— И почему ты ему ничего не рассказала? — поинтересовался муж.

Удивлённо нахмурившись, я у него спросила:

— Ты хочешь, чтобы у папы случился сердечный приступ?

Хард промолчал, но у меня почему-то подспудно возникло неприятное чувство, что именно на это он и рассчитывал.

— Папе в его нынешнем состоянии противопоказаны волнения и стрессы. Я не для того так долго сражалась за его жизнь, чтобы взять — и добить!

— Полагаю, о своём замужестве ему ты тоже не сообщила?

— Нет, конечно! Это убьёт его! — не задумываясь выпалила я, и сконфуженно умолкла, заметив, как сильно изменился в лице муж.

Яркая зелень его глаз померкла, став холодной и колючей. Скулы заострились, а губы сложились в кривую ухмылку:

— Почему? Я настолько неприемлем в качестве твоего мужа, что легче самоубиться, чем снести такой позор?

Я не готова была к такой резкой реакции Харда, а потому растерялась.

— Дело не в тебе… В смысле, не в тебе как в человеке, а в твоей расе.

– -а… — недобро потянул Грэй. — Ну, конечно, я же для истинных навэ грязный тиррианский выскочка. Второй сорт!