Вызовите посла

— Ее адрес и телефон, — Руденко вынул из внутреннего кармана пиджака блокнот и ручку, протянул Илье Николаевичу. — Думаешь, цэрэушники к ней подобрались?

Руденко прохаживался по диагонали единственной комнаты квартиры, в которой он разместился и куда пригласил Олега пожить на время командировки. Ермилов видел его через дверной проем с отапливаемой лоджии, которая, по сути, являлась еще одной комнатой.

Олег сидел в кресле и смотрел то на мозгующего Алексея, то на горы за окном. Их едва было видно в сумерках, они темнели на фоне более светлого неба. В городе помаргивали огоньки окошек. Ермилов был сыт и хотел поспать, но Руденко неутомимо вышагивал по комнате.

По приглашению Лавренева они поужинали у него дома, познакомившись с Ниной Михайловной, веселой толстушкой, совсем не похожей на ту грозную Нину Михайловну, которой опасался мрачный Лавренев. Она накормила их овечьим местным сыром, фаршированным брынзой перцем, обжаренным в сухарях, который она назвала чушка бюрек, и чем-то вроде рагу из разных сортов мяса и овощей — сачем. «Если это блюдо называется сач, я готов сачковать каждый день», — пошутил Руденко.

Ужин был таким насыщенным приправами, травами и ароматами, что прошел уже час, а Олег все еще пребывал в гастрономической эйфории. Люська готовила сносно, но Ермилов не удержался и записал рецепт перца в кляре — чушка бюрек, игнорируя смех Руденко и Лавренева.

— А почему ты его называешь дедом? — Олег всунулся в комнату. — Он не такой уж старый.

— Мне так нравится, — Руденко начал расстегивать рубашку. — Давай спать, что ли.

Он откинул с тахты покрывало. Швырнул рубашку в направлении стула и метко попал. Будучи женатым и отцом двенадцатилетнего сына, Алексей, к легкой зависти Ермилова, оставался каким-то особенно независимым, по-мужски разгильдяистым. Попробовал бы Олег так кинуть рубашку. Люська бы целую обвинительную речь прочла, хотя она и адвокат, а не прокурор. Зная это, он даже в отсутствие своей Коротковой аккуратно складывал вещи.

Ермилов раздевался, задернув шторы на окнах лоджии в предвкушении отдыха. Тут стояла вполне сносная оттоманка с одной закругленной спинкой.

Руденко уже улегся и, посмеиваясь, читал болгарскую газету «Труд». По-видимому вопреки словам Лавренева болгарский он знал, но плоховато. Из разговора за столом Олег понял, что Руденко приезжал в Болгарию в отпуск с семьей.

— Свет погаси, — попросил он, сворачивая газету.

Через час, когда оба спали, зазвонил мобильный у Руденко.

— Дед, ну чего тебе? — хрипло спросил Алексей, затем негромко позвал: — Олег, не спишь?

— Угу, — Ермилов приподнялся на локте, всматриваясь в темноту комнаты, где голубел мертвенным светом дисплей телефона Руденко.

— Я на громкую сделаю.

Из темноты, как из бочки, раздался низкий голос Лавренева:

— Позвонила наша дама. Сама. Сказала, что мой номер определился. Пояснила, что с того телефона не могла разговаривать.

— Почему сама? — Руденко включил бра над тахтой. Ермилов увидел его сидящим с озабоченным выражением лица. — Почему сама? — повторил он. — Под давлением? Что изменилось?

— Пока что она предложила встретиться. Может, ищет защиты?

— А мы можем ей обеспечить? — в голосе Руденко прозвучал скепсис. — Она назначила? Мой приятель не знает болгарского.

— Я предупредил, что будут двое. Я и он.

— Нет уж, поеду я сам, — возразил Руденко, и Лавренев впервые не стал спорить. Даже не принялся шутить по поводу знания болгарского.

— Я описал ей Олега. И пояснил, что с ним будет еще один мужчина. Утром я пришлю курьера с инструкциями. Рано, — уточнил он. — А может, и сам заеду.

Руденко с Ермиловым молча переглянулись, когда Лавренев дал отбой и экран мобильного погас. Алексей раздраженно швырнул телефон в подушку. На этом его вспышка эмоций иссякла.

Он лег и погасил бра. Олег продолжал сидеть, то ли ожидая продолжения разговора, то ли прислушиваясь к себе, есть ли еще желание спать. На улице где-то вдалеке проезжали изредка машины, а то и взрыкивал мотоцикл, будоража окрестности.

— Опасность в том, — раздался из темноты задумчивый голос Руденко, — что она может прийти не по собственному желанию. И под контролем. Рискованно. Но есть шанс на хороший исход, поскольку дед не называл ей фамилию Петрова.

— По-моему, рискуешь только ты. Здесь у тебя нет дипломатического прикрытия. И вообще, неплохо было бы запросить моего шефа, а надо ли нам…

— Времени нет на раскачку. Один ты рискуешь наломать дров. Тут нужен кто-то поопытнее.

Олегу хотелось отпустить шутку про опыт Руденко, но он одернул себя. Не до шуток. Алексей и в самом деле пригодится.

Уже в шесть утра заявился Лавренев, свежевыбритый, источающий аромат одеколона, напоминающего советский одеколон «Гвоздика». Таким же пользовался отец Ермилова, и аромат вызвал у Олега ностальгию.

Голос Лавренева заполнил комнату. Руденко торопливо добривался электробритвой, прислушиваясь к тому, что говорит Илья Николаевич:

— Есть вариант обоюдно безболезненный. Переговорить с Богной можно по дороге на Алеко.