Вызовите посла

— Хитро выбрали место. Удобно. Вокруг ничего, дорога в обе стороны просматривается. Нашим надо выдвигаться туда уже сейчас да так, чтобы не вызвать ни малейших подозрений, если за местом предстоящей встречи приглядывают.

— Не может быть такого, что кто-то из автомастерской там подкуплен напрямую американцами или через агента и настучит, что в Мневниках неспокойно?

— Такого исключать мы не можем. Хотя маловероятно. Подобного рода мероприятия — подкуп и тому подобное — могут иметь оборотную сторону медали. Они еще и мероприятие на этой точке не провели, а уже кто-нибудь проболтается, стуканет, что кому-то за что-то платят хорошие бабки. Максимум, что они предпримут, — это проедут несколько раз мимо объекта на дипломатических машинах. Поглядят, нет ли суеты, чего-то необычного, не больше ли машин чем обычно. Если это все же будет Тимсон, — Плотников потер руки, — он, скорее всего, приедет общественным транспортом. Потому и время выбрали на рассвете, когда автобусы уже ходят. Вырядится под какого-нибудь слесаря-работягу, добирающегося до автомастерской. — Петр Анатольевич поглядел на Олега изучающе: — А тебя, дорогой мой, придется арестовать. Достукался! — За иронией, очевидно, скрывалось волнение от предстоящей операции. — Нам не надо, чтобы тебя подозревали в двойной игре. Не исключаю, что у них есть твоя фотография. Майкл мог снять тайком или кто-то со стороны, если наша наружка проморгала.

* * *

На рассвете было еще довольно темно. Ермилов въехал на тротуар за автобусной остановкой, свет фар скользнул по стене одноэтажного домика, напоминающего украинскую мазанку. Олег выключил двигатель и несколько секунд сидел, пытаясь унять нервную дрожь. В двигателе что-то булькнуло, и он чуть не вскрикнул от неожиданности. Даже на войне так не боялся. Может, потому что там с ним бок о бок был Богданов и другие офицеры?

Олег выдохнул, достал из бардачка диктофон с записью показаний болгарского контрразведчика. На непредвиденный случай, если сорвется задержание, а разведчик заберет кассету, из записи вырезали куски, которые смогли бы указать цэрэушникам на хозяина голоса с аудиозаписи. По той же причине Ермилов не должен называть фамилию болгарина, объясняя это тем, что узнает фамилию у Карпушкиной за отдельную плату.

Захлопнув дверцу машины, Олег поднял воротник и побрел в сторону Карамышевской набережной, как ему и было указано в записке.

На улице стояла мертвая предутренняя тишина, и холод пробирал, как бывает за городом. Эти места и были практически деревней. Где-то тут рядом стояли домишки с резными наличниками, в которых до сих пор живут. Олег услышал отдаленный собачий лай, гулкий в окружающем безмолвии. Пахло сырой весенней землей и дымком, по-видимому, из ресторана «Ермак», находящегося неподалеку. «Повара встают рано, — думал Олег, вслушиваясь в свои звонкие одинокие шаги. — И шпионы».

Он почти дошел до обозначенного места, так и не заметив никаких примет того, что здесь совсем не так пустынно, как может показаться на первый взгляд. Эфир не засоряли. Цэрэушники почти всегда выходили на контакт с агентом или на закладку тайника со сканером радиоэфира. Эфир они слушали. Вероятно, в окрестностях работали и коллеги вышедшего на контакт разведчика. Наружка и в самом деле зафиксировала машины, выехавшие в этот ранний час из посольства, в том числе и автомобиль Стива Риверы, третьего секретаря посольства. И это вселяло надежду, что на контакт выйдет не он, а все-таки Тимсон или, на худой конец, кто-то тоже не попадавший до этого в поле зрения американского отдела.

Олег оглянулся. Казалось, что за ним наблюдают. Надвигалось двухэтажное здание, и выглядело оно в темноте страшным. Чуть поблескивали оконные стекла от света, падавшего от фонарей с дороги, словно в этом пустом доме, во тьме, кто-то бродил с фонарем и светил изнутри в окна.

Бетонный забор и в самом деле переходил в железные ворота. И они были заперты.

— Вот это номер! — растерялся Ермилов.

Подсветив себе сотовым телефоном, он обнаружил калитку с навесным замком, дужка которого оказалась не вставленной в замок. Олег открыл дверцу, она скрипнула пронзительно, и он перешагнул высокий порог, как комингс на корабле, с ощущением, что сейчас получит по затылку железной трубой и его утащат в темноту. Обнадеживало, что в этой же темноте затаились и свои.

Где-то в конце двора горела готовая вот-вот перегореть лампочка, источая слабый, почти оранжевый свет, который нисколько не освещал пространство. Слева угадывались силуэты запчастей от автомобилей, сваленные в кучу. Наверное, от битых машин.

«Какой идиот им выбрал это место для встреч? Здесь сам черт ногу сломит».

Вдруг от стены отделилась фигура. В руках незнакомца белел пакет, упомянутый в записке.

— Вы ждете Мишу? — дав петуха, фальцетом спросил Ермилов.