Вызволение сути

Юным читателям сего следует знать, что в 1976 году, эмиграция из СССР была опасным делом не только для самого уезжающего, но и для его родственников и друзей, которые оставались жить на родине. Тогда уезжали навсегда, без всяких надежд на возвращение и на возможную встречу в будущем. Прощание происходило, как перед смертью.

Не помню почему, но Лёня не смог придти на “последнюю встречу”.

На следующее утро, в аэропорту, когда я уже оказался за барьером, разделявшим две вселенные, я вдруг услышал, что кто-то выкрикивает моё имя. Я обернулся и увидел Лёню, широко размахивающего мне рукой, чтобы я его увидел среди людей. “Счастливого пути!” – крикнул он, когда наши глаза встретились.

– Спасибо, Лёня! – выкрикнул я ему в ответ! – и тоже замахал ему рукой. Но меня подгоняли к самолёту, и я ушёл из той жизни.

Свежим поколениям трудно понять, что Лёня проявил храбрость, приехав проводить меня в аэропорт. Тогда все знали, что КГБ следит и берёт на заметку всех, кто приезжает провожать “предателя родины”. А потом многим мстит, портит им жизнь разными подлыми способами. Лёня, делавший научную карьеру, подверг её и всю свою жизнь опасности – его могли уволить из ЛЭТИ, устроить провокацию, посадить. Он ещё привлёк к себе дополнительное внимание, выкрикнув моё имя.

Все эти годы мне часто виделся Лёня, с бледным взволнованным лицом, машущий мне рукой – только теперь это не я, а он улетел в тот мир, из которого действительно нет возврата.

Впрочем, верю, что это не так – ведь, когда я улетал в Америку, мы думали, что все связи прерываются навсегда, и мы никогда больше не увидимся – а ведь связи сохранились, и мы виделись.

Так и сейчас нам кажется, что разлука смерти – навсегда. Но теперь учёные утверждают, что существуют множество параллельных вселенных, а это значит что Лёня летит в одной из них. И я ему машу рукой: "Счастливого пути! До встречи!"

Валерий Анатольевич Кораблёв

28 января 1948 – 30 декабря 2018

В Петербурге, умер Валера – так я его всегда звал. Он был высокий, добрый, улыбающийся, увлечённый преподаванием физики.

Последний раз я его видел 15 ноября 1976 года – через день я улетал из СССР в Америку, и я пригласил друзей на прощальную вечеринку.

В то время, люди, отъезжавшие “на постоянное место жительства в Израиль” и остававшиеся в России их друзья, справедливо полагали, что они больше никогда не увидятся, и что даже письма, вряд ли будут доходить. Тогда СССР представлялся вечным, а железный занавес, им возведённый – нерушимым.

Поэтому на прощальной вечеринке настроение было, как на прощании перед смертью, но всё-таки пили, сдержанно смеялись. И вот когда гости стали уходить, надели пальто и стояли в прихожей у двери, прощаясь со мной, Валера заплакал, подошёл ко мне и обнял.

Меня это потрясло – я никогда не видел его плачущим, да и не думал, что он, такой большой и сильный, мог заплакать да ещё при людях. Так мы простились с Валерой, действительно, навсегда.

Тем не менее, мы продолжали взаимно интересоваться нашими жизнями через общего друга в Питере.

Другое незабвенное для меня событие, в котором Валера проявил свою доброту и заботу обо мне, это когда он привёл меня в закрома “бесплатных” книг.

Валера знал о моих литературных увлечениях и понимал, как они для меня важны. И вот, не помню при каких обстоятельствах, он предложил мне приехать в библиотеку учебного заведения, в котором он тогда работал. Год был 1973 или около того.

Книги в те времена ценились на вес золота, ими бредила вся страна. Книги доставали по блату, за большие деньги, в очередях, на чёрном рынке, ездили в маленькие города, надеясь там купить редкие книги, не интересующие местное население и т. д.

Я тогда тоже был одержим книгами.

Так вот, Валера привёл меня в библиотеку. Библиотекарши в тот день не было, и он дал мне полчаса времени, чтобы взять, что я хотел. Там было много книг, изданных до революции и в первые годы Советской власти – то есть весьма ценные издания. Я набрал себе штук десять книг, среди которых было первое издание Щёголева “Дуэль и смерть Пушкина”. Исследование это произвело громадное впечатление и подготовило меня к изданию Тайных записок Пушкина²⁰ в 1986-ом.

А в 1987 году пушкинисты тщетно пытались воспрепятствовать переизданию этой книги, считая, что Щёголев нарисовал весьма нелестный портрет Натальи, жены Пушкина. В том же 1987 году появилась первая разгромная статья в Огоньке²⁵ про Тайные записки Пушкина, которые я издал, где меня шельмовали за многое, в том числе и за портрет Натальи, в них выведенный. Эта статья положила начало Парапушкинистике.

Я описываю здесь эту историю, чтобы показать важное влияние Валеры на мою жизнь и на мои издательские дела. Другими словами, Валера незабвенно продолжает жить.

Валерий был замечательным учителем физики, чему он посвятил всю свою трудовую жизнь.

Я уверен, что его многочисленные ученики никогда не забудут своего учителя и его талантливые уроки физики и жизни.

Юрий Владимирович Линник