Вызволение сути

Причем, оказывается, написал дважды, но текст, где Михаил Израилевич уличил-таки меня в антисемитизме, а в чем же еще, я предам гласности ближе к ночи.

Итак: ПОД РАЗНЫМИ ЗНАМЕНАМИ⁵⁵

И впрямь, ближе к ночи явился текст второй моей заметки, со следующим комментарием:

Сергей Чупринин

July 18 at 3:49pm

И – из обещанного: реплика Mikhail Armalinsky об антисемитизме, усмотренном в книге "Вот жизнь моя".

Реплика называется просто и хорошо – "Об использовании слов с корнем «жид» в книге Чупринина".

Процитирую – не без легкого, признаюсь, передергивания :) – еще и ключевую фразу этой реплики:

"Если бы Чупринин во время своих визитов в США использовал это словечко … , то он возвратился бы в Россию либо на медицинском самолёте на носилках, либо просто в гробу".

Зрители первых двух серий уже поняли, что передёргивание является одним из главных критических приёмов Чупринина. И то, что он признаётся в своей мании передёргивания не извиняет его, а лишь подчёркивает умышленность в искажении истины. У меня шла речь об использовании слова nigger в окружении негров в США и о жестоких последствиях, которые поимели бы место, а Чупринин сделал хитрый пропуск, куда просится его любимый корень "жид". Вот и получилось, будто я ему угрожаю вернуться в гробу, если он произнесёт это слово.

Чем не классическая современная русская журналистика, критика и политика?

Но это ещё не самое смешное. Чупринин быстро сообразил, что, помещая мои заметки у себя в ФБ, он занимается бесплатной рекламой меня с помощью наглядного самобичевания и – быстренько всё убрал, в наивной уверенности, что уничтожил.

Но в закромах Интернета копии Чупрининских слов, как мы видим, остались в целости и сохранности.

Да… огорчил меня Чупринин Сергей Иваныч своим трусливым малодушием. Заднего хода у него совсем не получилось, но зато, к сожалению, он лишил трибуны своих многочисленных френдов, бросившихся было яро защищать СИЧа и обвинять меня в порнографии и в том же еврействе.

Всё, что осталось уже полууважаемому Чупринину – это бегать по знакомым, которым он подарил свою книжку, и тщательно вымарывать все места, где упоминается моё имя.

Так Чупринин продемонстрировал, что самый эффективный приём его литературной критики – это цензура.

Распахнувшийся Чупринин 

четвёртая серия

Линк на заметку Задний ход я, разумеется, засадил в Фейсбук Чупринина.

На этот раз он проглотил язык, и вместо реакции он (что бы вы думали?) просто закрыл мне доступ к своему ФБ.

По своему интернетовскому невежеству Чупринин убеждён, что если он стёр мои записи, то он их уничтожил, а если лишил Армалинского доступа к своему журналу, то я не смогу войти в него под псевдонимами, которых у меня в ФБ не один и не два.

От серии к серии моё разочарование в Чупринине разрасталось и углублялось.

Я надеялся, что он по-честному скажет что-нибудь вроде – ну да, словечки с корнем «жид”, что я употребил, – негодные, они, мол, с давних пор запали в голову и вот выскочили по-дурному.

Или что-либо подобное.

Но нет, Чупринин всем своим поведением утверждает, что использовать слова “жидиться» и «жидоморство» в смысле “жадничать” и“антисемитизм”– дело правое и даже вполне похвальное.

Вдобавок Чупринин занялся передёргиванием моих слов, потом их изъятием, а затем и вовсе запретом.

Такая суетливая активность Чупринина по уходу от поставленного вопроса о его возможном антисемитизме демонстрирует, что речь идёт уже не о возможном, а о его явном антисемитизме.

Ну а то, что он печатал евреев в Знамени или мило общался с некоторыми из них, то мы знаем, что у каждого антисемита есть любимые евреи.

Прогноз литературного долгожительства

По наводке Бориса Акунина в ФБ, который не только восхитился романом Алексея Иванова Ненастье, но даже прочёл его до конца, я тоже прочёл (кое-где лишь просмотрел) до конца этот роман. А до конца прочёл лишь потому, что хотелось узнать чем закончится детективная линия фабулы. Конец был неожиданно голивудский – надежда не умерла последней.

Ненастье – вынесенное в заголовок, разумеется, понятие, несущее, по меньшей мере, два смысла. Ненастье – это название посёлка, ну и конечно же, общего положения дел в России.

Роман безусловно талантливый и даёт реалистическую и меткую, в деталях и в общем, картину русского ненастного бытия.