Взаимозависимые. Поколение Сандрин

Сколько? Это сколько учится надо? Ей же на вид не больше двадцати. Или это азиатские корни так коварно скрывают возраст?

– Кто ты по своим профессиям?

– Ну,… – протянула девушка, – вокалистка, инструменталист S класса, концертмейстер S класса, композитор. Ну и, надеюсь, дирижер, – закончила перечислять моя подруга-вундеркинд. А как еще ее называть после такого внушительного списка?

– А сколько ты уже учишься?

– Вокалисты учатся четыре года, инструменталисты и концертмейстеры моего уровня по шесть лет, композиторы пять лет и год на дирижера, – сгибая пальцы, оборотница считала. – В сумме я в стенах академии нахожусь двадцать два года.

Двадцать два года… твою налево. Двадцать два года! Я младше! Меня мама не родила, а Ая уже здесь была… Луноликая, как это!?

Бледнея от полученной информации, спросила:

– А тебе сколько лет?

– Шестьдесят семь.

Окинув взглядом девушку еще раз, подметила угловатость фигуры, полное отсутствие нужных женщине форм. Подросток, как и я.

– Видимо, азиатская кровь делает тебя внешне такой юной, – деликатно прокомментировала.

По лицу девушки мелькнула тень. Поднявшись, она стала собираться.

– Нам пора уходить, родителей подождешь в холле.

Резкая смена настроения насторожила. Наверное, я что-то не то сказала. Собрав свои вещи, мы покинули аудиторию. В холле Ая помахала мне и направилась к выходу. Преградив ей путь, не касаясь, спросила:

– Ты придешь на мое выступление? Может, подождем моих родителей, позавтракаем и вместе пойдем в зал?

Она должна там быть. Она мне помогла, вложила в мою голову столько полезного, я не прощу себе, если ее не будет.

Обойдя меня по дуге, Ая покачала головой.

– Меня ждут, на концерте буду, сегодня брат тоже выступает, спасибо за приглашение позавтракать, но я не хочу.

Покинув стены академии, она ни разу не обернулась. Я стояла у статуй элементов, сверлив ее спину, пока она не скрылась за поворотом на парковку. Подняв глаза на Сандрин, шепнула:

– Она твоя рука помощи?

В воздухе запахло грозой, а на душе стало спокойнее.

В кабинете ректора

Я расслабленно сидел в кресле, пил свежий кофе и задумчиво водил мышкой по столу. Начавшиеся утро принесло много сюрпризов.

Сегодня финальный день прослушивания, а список будущих студентов уже сформирован. Но осталось одиннадцать претендентов на места. Комиссия поступила опрометчиво, одобряя всех более-менее талантливых личностей. В результате придется импровизированно проводить второй экзамен для будущих студентов факультета Сандрин. Лишняя головная боль…

Три коротких стука уведомили о прибытии гостя.

– Можно, – крикнул в закрытую дверь, отпивая из чашки.

Двери резко отворились, впуская моего старого приятеля. Названого брата. В белых кедах, черных слаксах, оголявших щиколотки, классической рубашке в мелкую синюю полоску на выпуск с закатанными рукавами. На запястье неизменные часы и несколько браслетов из тонкой кожи с изумрудами. Слишком просто для наследника дома Волуар.

Осмотревшись, Крис прикрыл за собой двери, приблизился к моему столу. Сняв солнцезащитные очки (вот зачем они утром?), подал руку для приветственного рукопожатия.

– Какие люди и без охраны, – счастливо воскликнул, обходя стол и, игнорируя руку, обнял Криса, – я тебя с зимы не видел, а ты мне руку?

Смеясь, он похлопал меня по спине и разместился на диване у окна. Включая кофемашину, приготовил чашки для новой порции кофеина. В последнюю нашу встречу друг выглядел неважно, а сейчас цвел и пах.

– Как ты? Вижу, дела отлично?

Крис привычным движением провел пальцами по волосам, встряхивая их. Этот жест он использовал, чтобы оттянуть время.

– Дела всегда хорошо, а на днях провел последнюю избранницу к ее родителям и позорно сбежал из страны, – ответил он, забирая кофе из моих рук.

Точно… ежегодный парад невест для Кристиана Волуара. Он их терпеть не мог. Сотня девушек за три месяца. Его отец устраивал ежедневные смотрины, надеясь найти ту самую. Однако и этот год вхолостую. Вновь разочарование отца и спокойный выдох сына. Крис не хотел, чтобы последняя воля матери была исполнена. На публике носил бесцветные линзы, остерегаясь «парной лихорадки».

– Я говорил Жерару, что свою избранницу ты встретишь так же спонтанно, как и все Волуары.

Друг скривился. Больная мозоль.

– Рано, не готов я прощаться с холостяцкой жизнью. Очень удобно быть в свободных отношениях без морок и скандалов.

Конечно, он лукавил. Это молодняк кичился новым веянием, а старшее поколение, которым мы и являлись, продолжали выслеживать пару. Я искал. Ходил, не пряча свои черные глаза, ловя взгляды всех студенток. Параллельно выбирал гнездо для наших общих птенцов. Мечтатель, не иначе.

Оглянувшись на звук грома, мы наблюдали за тучами, плывшими в сторону академии.

– Хороший знак, – задумчиво произнес Крис, отпивая кофе.

Он прав. Двуликие чтили стихии, всегда искали знаки в природных явлениях. Ветер и гром в день отбора – благоприятный знак. Значит, сегодня мы точно увидим Видящих Плетение.

– Знаешь, я как раз планировал сегодня проводить второй экзамен. Много желающих на факультет Сандрин. Конкуренция бешеная.