Взаперти

Аккуратно сажаю коптер на колени Нэба, ракурс очень непривычный. Он гладит теплый бок дрона, тот слегка паникует, сыпя оповещениями. Отключаю их.

– Ты ее любишь, – тихо говорит Нэб, и у меня замирает сердце.

Как он понял?… Я не собираюсь отвечать, вырывается само собой:

– Я не знаю.

– Вы близнецы, – мягко улыбается он. – Вы всегда будете одинаковыми, во всяком случае, внешне. У вас были общие книги, фильмы, игры. Одни на двоих детство, слова, мысли. Близнец – это даже больше, чем просто сестра, это еще один ты. А потом что-то сломалось.

Мой смех похож на кашель. Да, Нэб, именно сломалось.

Его ладонь зависает в воздухе, когда дрон стремительно прячется в вентиляцию. Темные глаза поднимаются к камере.

– Я сочувствую тебе.

Словно проворачивает в ране отравленный нож. Переключаюсь на случайную камеру, оказываюсь в пустой спальне. Ноет что-то внутри.

Да, Нэб, сочувствуешь. Еще одно точное слово, удивительно безжалостное, в том числе по отношению к тебе самому. Ты так мастерски выбираешь слова, что я понимаю, почему люди верят в магию. Не знал бы, сколько ты прошел курсов разной психологии, тоже бы поверил.

Дверь комнаты, оказавшейся на моем экране, распахивается, вваливается еще хохочущая Рика. За ней шагает Мори, смотрит, как кузина падает на постель, раскинув руки. Просит:

– Давай спать.

Кажется усталым, словно этот вечер выжал из него остатки способности выглядеть бесстрастным. Рика сердито хмурится, стремительно хватает конец и без того измочаленного галстука. Тянет на себя. Мори покорно перегибается через решетку кровати, даже не пытаясь сопротивляться.

– Гребаное ты совершенство, – вздыхает Рика почти с завистью, накручивает шелковую ткань на кулак.

Мори в самом деле умудряется выглядеть непринужденно даже в такой позе, смотрит на кузину с ангельским терпением. Качает головой:

– Я вовсе не…

– Заткнись! – яростно рявкает Рика, не давая ему договорить.

Дергает сильней, напрягаются под рубашкой схватившиеся за решетку руки Мори. Подводит рана, на миг на лице отражается боль, и он неловко падает на кровать. Тут же откатывается, опираясь на здоровую руку, Рика сверкает глазами скорее сердито, чем виновато.

– Всю жизнь так! Я делаю тебе больно, а ты словно не замечаешь!

Мори накрывает ладонью ее кулак, все еще стискивающий галстук, но в жесте больше ласки, чем попытки освободиться.

– Я люблю тебя. Всегда любил, моя глупая младшая сестра.

– Брат, – кривится Рика. Рывком притягивает Мори к себе, смотрит прямо в глаза: – Никогда не хотела быть твоей сестрой.

Целует, перехватив за шею так, что отодвинуться нет шанса. Мори и не пытается, отвечает на ее злость мягко, с болезненной нежностью. Только когда Рика отстраняется, начинает негромко:

– Это неправильно…

Запинается, заглянув в глаза кузины. Кажется, услышать можно, как отсчитывает последние мгновения часовой механизм, прежде чем взорваться:

– Плевать я хотела на все правила, законы и постановления! Я с этим «неправильно» с пятнадцати лет жила. Я так боялась тебя потерять, что сама сожгла все мосты. Но ты меня не отпустил. И после этого ты еще веришь в правила?

Внезапным броском подминает кузена под себя, садится верхом, стискивая чужие бедра. Прижимает пальцы к губам Мори, вечно искусанным, шелушащимся, склоняется к самому уху:

– Ты ведь именно это не решился сказать, верно, «брат мой»? У нас с тобой общее помешательство.

– И общий страх, – улыбается Мори. – Я так боялся тебя потерять. Но больше никому не отдам.

За спиной мяукает котенок, я, очнувшись, прерываю трансляцию. Наконец-то этот день кончился. Можно спать. Еще одна пара поговорила, даже не во время теста, просто так. Не зря. Все не зря.

Оповещение: Бемби и Нэб пошли в очередной бокс.

Хочется взвыть. Сколько можно, ложитесь спать, пожалуйста! Я даже усложнить ничего не могу, чтобы прозрачно намекнуть, что это наглость. Хоть остальное боксы заблокирую, а то они так и дойдут до выхода.

Позади меня опять недовольное мяуканье. Начинаю оборачиваться, когда рот и нос накрывает чужая ладонь, в шею вонзается игла. Даже не успеваю толком испугаться, веки смыкаются сразу. Мелькает последняя, совершенно дурацкая мысль…

Господи, наконец-то я высплюсь.

Внутри

10 октября

Просыпаюсь медленно, какими-то странными толчками. Слишком яркий свет, слишком белые стены. Твердый пол бокса под спиной. В подвале, который я и збрал своим логовом, будет не так, но пока идет стройка, я часто ленюсь спускаться туда. Сажусь, тру лоб. Мне давно не снятся сны, разве что старые кошмары. Этот же был таким долгим и таким странным! Хорошо, что у меня еще есть время все изменить…

Запертая дверь возвращает к реальности.

Вопрос, какой этаж, появляется и исчезает. Конечно второй. Только здесь сочетаются разделенный надвое прозрачный бокс, как на шестом, и ячейки для передачи инструкций, как на четвертом.