Взаперти

Встряхиваюсь, считаю промежутки, прикидываю, насколько быстро смогу преодолеть опасные зоны. С учетом перелома у напарника мне придется залезать чуть выше и за цепь втаскивать Эла – из-за ловушек нереальный план. Или он повиснет на моей спине, и я полезу за нас обоих разом, наплевав на то, как сильно бьет током браслет.

– В теории это возможно пройти, если ты позволишь мне пронести Эла на себе.

Несколько секунд тишины. Растерянный смешок Электры:

– Ты серьезно, братец? Жить надоело?

– Да ты с ума сошел! – Возглас Эла.

– Если я совру, будет хуже. У нас действительно есть шанс. Небольшой, но есть.

Молчание сестры оказывается неожиданно выразительным, я снимаю туфли, переступаю босыми ногами. Так цепляться за камни удобней. Боюсь неправильно понять тебя. Чего ты хочешь, сестра? Убить меня, унизить? Посмотреть, как я сорвусь? Иначе зачем ты собрала такой бокс, максимально сложный, далеко за пределами моих возможностей?

– Муравей, блин, – бормочет Эл, цепляясь здоровой рукой и стискивая мои ребра ногами так, что ноют бока. – Мастер таскания грузов тяжелей тебя.

– Ты не тяжелей, – выдыхаю сквозь зубы, с силой сжимая и разжимая кулак. Удары тока в целом терпимые, но мышцы дрожат, становятся ватными. – За воротник не тяни.

Всего три метра, не десять этажей. Значит, справлюсь.

– Дурак ты, братец. – Вздох Электры застает меня на середине подъема, наворачивается на глаза такими горькими слезами, что дрожат губы.

Я скучал по тебе. Какой бы ты ни была, пусть даже чудовищем, я скучал. И знание, что даже сейчас я все еще нужен тебе живым, обжигает сильней электричества. Если нельзя выкричать, выплакать кипящие внутри чувства, то можно по крайней мере лезть вверх, словно пытаясь выплыть из ледяной воды.

Наверное, из меня тоже мог бы получиться неплохой альпинист, если бы слушались обе руки, и израненная, и полупарализованная от разрядов. Тело болит, пальцы сводит судорогой, скоро придется цепляться за уступы зубами, чтобы не сорваться. Но каждый раз, когда я готов сдаться, достаточно вспомнить, что за спиной напарник. Если я не удержусь, первым упадет Эл. Хватит с него и одной сломанной кости.

Тяжело переваливаю через гребень, Эл тут же откатывается в сторону, трет кожу под браслетом. Его тоже било током, а у нас впереди еще два подъема и три спуска. Я смотрю вперед и не верю своим глазам. Ты хотела, чтобы я не справился, сестра. Тогда почему их нет?… Или… Когда они успели исчезнуть?

Эл подводит итог начатому внизу монологу:

– В общем, хотя я могу беситься и жалеть, что не дал Миротворцу в морду, я тебя не ненавижу. К тому же ты так успешно наказываешь сам себя, что куда еще добавлять. Тебе и без того хреново.

Не решаюсь поблагодарить. Хочет ли сестра, чтобы я заметил ее милосердие? Миротворец не хотел бы.

– Спасибо, – решает за нас обоих Эл, уже свесивший ноги с обратной стороны горки. – Я верил, что ты позволишь нам пройти.

Динамики молчат.

– Как ты не боишься?

Сам не знаю, вопрос это или удивление вслух, но Эл отвечает:

– А я боюсь. Просто не Электру и не Элли. И не их, а за них. Там у тебя, наверное, одиноко.

– Там есть котенок, – говорю тихо.

Сжимаю зубы, надеясь, что все еще есть, а не был. Электра никогда не любила животных, а я совсем забыл о своей пятнистой Проблеме.

– Хорошо, – серьезно кивает Эл, спускаясь рядом со мной. Когда нет ловушек и простой наклон, сломанная рука ему не мешает. – Всегда хотел завести кота, но в общаге нельзя. – И неожиданно спрашивает: – Что ты чувствуешь? А то ты всегда говоришь только про факты, но никогда про то, что там, – указывает мне на грудь.

Прислушиваюсь к себе.

– Растерянность. Страх. Благодарность. И оглушенность, словно все где-то далеко. Хочется лечь и проспать пару суток.

– Вау, – улыбается Эл, уже получая татуировку, – тебе чего-то хочется! Впервые за три дня.

– Все равно это невозможно. – Мне неловко от его замечания.

– Ну, можно просыпаться только для тестов, – рассуждает Эл. – Заодно поесть и в ванную сходить, а остальное время дрыхнуть. Черт, отличный план! Но немного скучноватый.

Он иногда становится похож на Рику, ее смягченную демоверсию. Наверное, таким он всегда хотел быть, но не получалось.

На руке появляется новая черта, мы с Элом вместе оборачиваемся ко входу в бокс, но полоса препятствий не меняется.

– Элли? – окликает он с едва заметной настороженностью. – Остальные же должны пройти следом без теста.

– А они не торопились, – заявляет сестра. – До утра и не пройдут.

– Они узнают, что мы справились? – спрашиваю я.

Сестра молчит, и это, пожалуй, самый приятный из ответов. А вот этаж не радует. Эл, заглянув в холодильник, страдальчески морщится, отодвигается, давая осмотреть запасы. Яйца, почти десяток, полтора пакета молока, просроченного, но не слишком. Мука здесь тоже была.

– Блины, – предлагаю, немного удивленный, что ему не пришел в голову такой простой вариант.

Без миксера с трудом управляюсь с тестом, гоняю по миске комочки муки, растираю о борт. Хуже всего с маслом – полпачки сливочного, зато растительного для жарки – кот наплакал.