Взаперти

Элли назвала меня Дождем. У меня было правило, и капли на лобовом стекле заставляли чаще биться сердце, искать тех гостей, которых можно привезти именно сейчас. Когда все изменилось? Когда я поехал за Рикой? Раньше? Что-то сломалось во мне. Во всем, что я делаю.

– Что дальше? – спокойно спрашивает новенький.

Ждет ответа, глядит темными миндалевидными глазами в камеру. У него кожа смуглая, но по чертам ничего не прочесть, как и по одежде. Немного похож на Эла, но если у того экзотичность сглажена, то здесь она подчеркнута всеми возможными средствами.

– Ждать, – говорю я.

Странное лицо не меняется. Гость просто отворачивается от камеры, обходит комнату. Встав посередине, медленно поднимает руки к потолку. Похоже, я все-таки прервал его тренировку, а Эбенизер считает, что похищение не повод для остановки занятий.

Тебе придется пройти большую часть боксов за день, и мне кажется, ты можешь справиться с ними, ни разу не упомянув о прошлом. О том, что сделало тебя таким, из-за чего ты оказался в списке моих гостей, которые не умеют доверять другим.

Мне должно быть обидно. Я должен сердиться. Я переключаюсь на четвертый этаж. Лекс поправляет завернувшийся рукав майки, все еще красная от смущения. Винни, чьи алые щеки выглядят особенно впечатляюще рядом с рыжими волосами, стоит, отвернувшись.

– Ты меня свяжешь, – говорит, не поднимая взгляда.

– Ага.

– Как?

Она пожимает плечами, перечитывает инструкцию.

– Не скажу. Извини, тут так написано, мне нельзя.

Выгребает из ячейки веревки. Пытается изобразить ободряющую улыбку, принимается за макраме, сверяясь с инструкцией.

Мое участие не требуется ни Эбенизеру, ни им. Это хорошо – я чертовски замерз. Включаю душ, медленно расправляю плечи, согреваясь. Ощущение теплой воды и мыла на коже приятно, меня снова клонит в сон, несмотря на выпитый кофе. Встряхиваюсь. Пока гости не пройдут тест, я не лягу.

… А потом Бемби поднимется к Эбенизеру, и они начнут проходить боксы с первого по шестой.

Огромное желание застонать, рухнуть на кровать, накрыться подушкой и сделать вид, что меня нет. Чем я думал, конструируя все это? Или Миротворец считал нас железными и не нуждающимися в сне?

Лекс тихо просит Винни сесть. Он, с уже связанными за спиной руками и бледный до синевы, выполняет указание. Не сразу понимает, что именно она хочет, а разобравшись, глухо смеется:

– Это называется «стань на колени».

– Извини. – Она разводит руками. – Мне не нравится так это называть.

– Да не. – Он дергает головой, пытаясь отбросить волосы с лица. – Все нормально. Ты же просишь, а не…

Не договаривает. Лекс убирает мешающую ему прядь, возится дальше с веревками. Однако эта неловкость приободрила обоих.

– Вот. А теперь, – она вздыхает, прежде чем закончить, – ты должен проверить, что не можешь освободиться. И, если не сможешь, мы подождем пять минут. Тогда будет считаться, что прошли.

Винни не шевелится, сглатывает. Шипит:

– Сволочь.

Дергается в путах, пытаясь вывернуться, – сначала неохотно. Но, чем ясней понимает, что действительно беспомощен, тем сильней начинает биться. Паника охватывает его, роняет на бок, исторгается криком.

– Винни, – зовет Лекс, тянет за плечи, поднимая. – Винни, все хорошо, это я! Все хорошо, ты в безопасности.

Обнимает, шепча что-то, укачивая, словно испуганного ребенка. Постепенно Винни затихает, прижавшись к ней. Они сидят так все пять минут до тех пор, пока я не засчитываю прохождение. Лекс смахивает слезы.

– Мне тоже, – просит ее напарник, попытавшись вытереться о плечо.

Она улыбается, большим пальцем проводит по худой щеке. Замедляется, моргает, краснеет снова.

– Лекс, – очень тихо окликает ее Винни.

Они смотрят друг другу в глаза. Она наклоняется и касается его губ своими. Всего на миг, тут же отстраняется. Преувеличенно бодро говорит:

– Так, а теперь надо тебя развязать.

Распутывают узлы, обсуждая, что будет, если бросить веревки посреди бокса: Лекс предполагает, что я приду наводить порядок, Винни – что оставлю все как есть.

– А еще он может заблокировать доступ в тест, – рассудительно замечает Лекс. – Так что давай не экспериментировать.

Если я ее поблагодарю, это, наверное, будет очень странно? Встряхиваюсь, пытаясь проснуться. Ответ очевиден: да, очень. Гостям не нужно знать, в каком я состоянии.

Успеваю сварить еще одну чашку кофе прежде, чем в боксе оказывается следующая пара. Инструкция читается сама, какое счастье, что я записал ее. Сейчас говорить все это, раз за разом… Я бы сбился и выдал себя. А потом слушал бы, как они обсуждают мой голос, и ненавидел собственную слабость. Хотя, кажется, сейчас у меня и на ненависть нет сил.

В мирной зоне четвертого Элли громко смеется, рассказывая о своем задании. Эл потирает шею. Лекс только качает головой:

– Не хочу говорить. Прошли, и черт с ним.

Взгляды обращаются к Винни, тот молча ежится.

– Отстаньте от них, – советует мрачная Бемби, прижимающая ко лбу пакет со льдом.