Взаперти

– Это миф, что англичане настолько всесильны в России. Вы…

Подполковник невежливо перебил его:

– Разведка. У нее другие возможности, чем у негоциантов. Резидентура наверняка имеет агентов во всех слоях столичного общества.

Коллежский асессор подхватил:

– Англичане в России не сильны? Алексей Николаевич, вы же сами мне рассказывали! Помните? Как они в тысяча девятьсот пятом году фактически сняли с должности начальника нашей военной разведки генерала Целебровского. Путем провокации, будто бы он в беседе с их журналистом грозил походом русской армии в Индию. Все знали, что это ложь! Но на всякий случай перевели генерала ревизовать крепости. А Снесарев? Главный и самый способный противник секретной службы Его Величества. И что? Написал пару статей против англо-русского договора и вылетел из Генерального штаба в войска. Человека, знающего четырнадцать языков, всю службу проведшего в Азии, послали начальником штаба казачьей дивизии в Польшу. Другого не нашлось! Мало вам? Только вдумайтесь: англо-саксы решают, кому где служить в нашем Военном министерстве. Куда уж больше…

– Да зачем секретной службе Его Величества устранять какого-то Лыкова? – не унимался сыщик.

Аналитик ответил:

– А мы не знаем. Может быть, там личные отношения резидента с Твиди. Или частный заказ. Или правящая партия обязана чем-то компании «Шелл». Вы спросите у генерал-майора Таубе, он даст более верную, чем я, оценку.

– Иван Федорович, с чего нам начать поиски? – уважительно спросил Азвестопуло. Было видно, что аналитик его убедил.

– Танцуйте от сороковой камеры ДПЗ, – тут же ответил Анисимов. – А именно как там собрались все лжесвидетели. С момента ареста Мохова прошло шесть дней. Его сразу сунули в сороковую или нет? Кайзеров с Дригой уже находились там или их перевели позже, специально для убийства? А трое других? Как и когда они оказались рядом с гайменниками? Если их сводили вместе в эти шесть дней, значит, тут заговор. Переводы арестантов кто-то санкционировал. Там стоят подписи. Кто эти люди? Именно среди них надо искать сообщников англичан.

Пора было заканчивать спор. Кто подставил Лыкова, вопрос, конечно, важный. Противника, которого теперь необходимо переиграть, надо знать по имени. Но уже на днях статский советник сядет за решетку. И ему очень повезет, если это будет Литовский замок, а не один из каторжных централов. В централе он не протянет и месяца. Сейчас самое главное, что решит суд.

А на судебное решение явно пытались повлиять. Иван Федорович угадал. На последнем перед каникулами заседании Думы левый депутат Малиновский спросил Макарова, долго ли тот собирается терпеть изуверов среди своих подчиненных. Вот, к примеру, статский советник Лыков забил человека до смерти, и это сошло ему с рук… Макарова в Думе не уважали за манеру читать доклады. Он бубнил что-то тихим голосом, постоянно запинаясь, и лишь передние ряды могли расслышать его речь. Но на вопрос о сыщике министр внутренних дел ответил громко и внушительно. Перед законом все равны, сказал он, расправив щуплые плечи. Вина чиновника особых поручений уже доказана предварительным следствием. Его ждут суд и заслуженное суровое наказание. Так было, так будет и впредь!

А за неделю до процесса, словно по команде, в трех газетах одновременно появились статьи о «деле Лыкова». Журналисты состязались в обличении палача из Департамента полиции. Они с завываниями смаковали детали, безбожно их перевирая. Ребро пробило сердце арестанта насквозь! Это ж как надо бить? Не иначе негодяй сшиб Мохова с ног и прыгал у него на груди, как обезьяна, топча беззащитную жертву сапогами. А порванная селезенка! А тонкая кишка! Зверь в облике человека, вот кто такой Лыков. Опричник. Громче всех верещал в «Русском слове» Дорошевич, ссылаясь на свою давнюю статью о пытках. В защиту Алексея Николаевича выступил один лишь Меньшиков, но его голос утонул в буре негодования либералов. Чего еще ждать от царского сатрапа? На несколько дней несчастный подследственный, как говорят фотографы, попал в фокус. Его не пнул разве что ленивый. Лыкова без объяснения причин исключили из Атлетического общества. У подъезда толпились репортеры и требовали сказать несколько слов в покаяние. Нервы у Алексея Николаевича начали сдавать. Он едва не поколотил особенно прилипчивого газетчика, но рядом стоял фотограф и уже поджигал магний. Явно готовилась провокация, и сыщик с трудом удержался.

Рождество и новогодние праздники прошли, и вскоре настало время суда.

Первого января к сыщику вдруг без предупреждения зашел его присяжный поверенный. Он был взъерошен и плохо выбрит.

– Беда, – с порога огорошил Лыкова гость. – Объявили состав судей. Ваше дело будет рассматривать первый уголовный департамент Петербургской судебной палаты. Председателем там Крашенинников…

– Я знаю Николая Сергеевича, он порядочный человек.

– Он-то да, но среди членов есть действительный статский советник Нессель. Он тоже включен. Знаете, как Несселя называют в «смирновке»? Малюта Скуратов!