Взгляд с обочины 2. Хисиломэ (СИ)

Куруфинвэ попробовал доску носком сапога, заметив заодно, что на гладкой коже откуда-то появилась глубокая царапина. Ещё вчера её не было. Или была? Вчера он тоже весь день прыгал по битому заледенелому камню, следил за постройкой свода восточной стены над рекой. Мог и садануться где-то, конечно. А завтра надо бы заняться южной башней. Правда, башней это до сих пор можно было назвать с большой натяжкой – всего по колено высотой. Но пол первого этажа уже можно класть.

Только как это делать без нивелира? Мастер поёжился. Что происходит с эльдар? Одни бросают работу на середине, другие так вообще… С одной стороны, Куруфинвэ мог понять, почему никто из виновных не захотел идти к нему и рассказывать о случившемся. Он сам не очень-то любил сообщать отцу о внезапных сложностях в работе. Но одно дело не любить… А если бы Тьелпэ ещё на несколько дней задержался? Всё это время работа бы стояла? Неужели до этого никому нет дела?

Во время строительства Форменоса такого не было. Может, всё дело в безоговорочном авторитете отца, которого самому Куруфинвэ негде было заработать. Почти все здешние мастера точно так же строили Форменос, как и он. Задания всем тогда давал Феанаро, и проверял работу тоже он. Так что вряд ли только у Рингвайрэ теперь есть своё мнение о том, что и как следует делать. Особенно в некоторых случаях.

Говоря Макалаурэ, что вполне может продолжить строительство, несмотря на морозы, Куруфинвэ не уточнил, что раньше такого никто не делал. Даже отец в своё время отказался от этой мысли, тем более, что в изгнание они отправились весной и подождать оставалось совсем чуть-чуть. Куруфинвэ же был почти уверен, что новые смеси помогут решить проблему со смерзающейся водой в растворах. Но так это или нет, узнать можно будет только весной. И, кажется, не все мастера разделяли его оптимизм.

Мимо прошло несколько эльдар, весело переговаривающихся. Тоже со смены, и в столовую, судя по целенаправленности и скорости движения. Куруфинвэ невольно проследил за ними взглядом, прежде чем двинуться дальше, вниз по склону холма к темнеющим в сумерках шатрам. Слева из-под потревоженного строителями льда шумно выбивалась река, а справа над деревьями всё выше поднималась Рана, протягивая неровные тени от изрытого холма. Здесь пока строительство не двинулось дальше фундаментов: решили сначала закончить со стеной, а потом уже браться за внутренние строения. Так что засыпанные щебнем ямы просто накрыли тканью, на которой уже успели нарасти сугробы. Когда-нибудь отсюда будет неплохой вид на спускающийся к озеру город, окружённый с востока и юга стеной, и рекой и озером — с запада и севера. Правда, до этого ещё далеко.

И надо решить, что делать с Фернионом. Можно наказать за ошибку. Но как накажешь за равнодушие?

Вдруг вспомнилось, как ещё на карьерах признаваться и требовать справедливости пришёл Тинтаэле. Вот что такого есть в этом мальчишке, чего нет в Фернионе? Уж точно не талант к строительству.

Их с Тьелпэ шатёр стоял ближе всего к холму, так что идти далеко не пришлось. Полог ещё не был привязан на ночь, Куруфинвэ зашёл внутрь, быстро завязал узел и потянул замочек фибулы на плаще. Видимо, слишком сильно: с жалобным хрустом тот развалился на две части, одна осталась в руке мастера, вторая упала на доски вместе с плащом. Сидевший над какими-то бумажками Тьелпэ поднял голову. Куруфинвэ кивнул ему, перешагнул через плащ и заглянул сыну через плечо, узнавая чертежи, которые сам же и давал Ферниону для проверки. Хоть они не потерялись.

- Ну что там с нивелиром?

- Синтарено поможет. – Тьелпэ отложил документы и повернулся. - Но сегодня не успели, сделали только нужные инструменты. Нивелир будет завтра. Я пока разберусь, что уже сделано.

Куруфинвэ кивнул, взял со стола гребень и принялся расплетать косу.

- Как работать с ним, знаешь?

- Да.

Интересно, откуда? Куруфинвэ не помнил, чтобы учил сына этому, но расспрашивать поленился. Вместо этого несколько раз провёл гребнем по волосам, перекинул их за спину и, обходя брошенную между постелями шкуру, подошёл к жаровне, у которой стоял кувшинчик с тёплым чаем. Пока наливал и заплетал обратно косу, Тьелпэ успел вернуться к документам, так что на новый вопрос снова обернулся.

- А Тинтаэле? Ты его ещё учишь?

Тьелпэ как будто немного удивился, но кивнул.

- Я как раз его беру вторым на замеры. И другому тоже учу. У него с теорией хорошо, только с практикой не очень.

- Правильно, пусть учится держать линейку.

Куруфинвэ усмехался, но сын оставался убийственно серьёзным:

- До сих пор мастерской не было, так что с практикой было сложно. Думаю, сейчас лучше пойдёт.

Следующего вопроса Куруфинвэ не собирался задавать. Он вообще про Тинтаэле говорить не думал, просто весь этот день, и эти мысли… Так что получилось почти само собой:

- Он тебе присягнул?

- Нет.

- Жаль.

Вот теперь Тьелпэ действительно удивился, даже во взгляде заметно стало:

- Я думал, он тебе не нравится.

Куруфинвэ пожал плечами. Он уже жалел, что начал этот разговор, но теперь отступать было поздно.