Взгляд с обочины 2. Хисиломэ (СИ)

- Крепость мы так или иначе достроим. И на этом жизнь не кончится. – И поспешил добавить, пока Тьелпэ не принялся уточнять, какая жизнь не кончится и при чём тут Тинтаэле: - Ладно. Завтра начинайте замеры. Если будут вопросы, я буду у реки снова.

Тьелпэ уточнять не стал. Спросил только, с каких участков начать, отметил ответы на карте и снова уткнулся носом в документы. А Куруфинвэ опустился на постель, стянул сапоги, поковырял ногтём царапину, убеждаясь, что кожа разрезана не насквозь, и с удовольствием забрался под одеяло.

Жаль, что Тьелпэ такой тихий. У таких не бывает много верных: незаметные они слишком. То ли дело Турко. Умом не блещет, а верными обзавёлся раньше всех братьев, даже старших опередил. Или вот рыжие…

Рыжие вдруг потянули за собой полусонное воспоминание из Амана, когда только начинали строить Форменос. Конец весны, тёплый день, он поднимается на холм с отчётами, высматривая отца, а вместо этого видит нивелир на треноге, оставленный ушедшим на обед мастером, и рядом – Нэльо. И радостно машущего рукой Тьелпэ, которого добрый дядя согласился поднять, потому что сам он заглянуть в трубку не дотягивается. Хотя ему ясно было сказано сидеть в шатре и по стройке не лазить!

- А что ты собираешься делать с Фернионом?

Куруфинвэ моргнул, выныривая из уже начавших сонно путаться мыслей, и глянул на сына.

- Учту на будущее.

И закрыл глаза, подумав мимолётно: хотелось бы надеяться, что тем днём в Форменосе опыт работы Тьелпэ с нивелиром не ограничивается…

***

Утром уже привычный дым поднялся высоко, так что сквозь него проглядывало грязно-серое небо, и по дороге к шатру лордов Тинто разглядывал облака и думал, что сегодня даже не против поработать больше положенного. Интересно же. Уж точно интересней, чем опять раствор таскать или долбить канавы в мёрзлой земле.

Он никогда раньше не делал ничего из стекла и даже не думал об этом. Сложно работать, наверно, оно же хрупкое. И откуда его берут вообще? Его же как-то делают, не всё же добывают готовым, как обсидиан?

В облаках ответов видно не было, зато под ноги неожиданно попалось что-то – да так, что Тинто споткнулся и чуть не упал, попытавшись пройти мимо доски, перекинутой через канаву. Пришлось опустить запрокинутую голову и смотреть, куда наступаешь.

Когда только вырыть успели? Ещё вечером не было.

В шатре негромко переговаривались, и он подождал немного, глядя по сторонам и смаргивая редкие крупные снежинки. С началом зимы работа замедлилась, но пейзаж всё равно менялся стремительно. Кое-где стены поднялись уже в рост, опутанные сетью лесов, в промежутках между ними появлялись и исчезали груды камня, досок, песка или земли. На ночь их укрывали, и сейчас они были припорошены тонким слоем снега. Если посмотреть в другую сторону, там склон плавными волнами сбегал к речке и дальше, к озеру. Почти в ту же сторону уходила дорога на карьер и к старому лагерю, но она скоро загибалась вправо, туда, где за слоем облаков угадывался рассвет. А к северу от неё убегала в лес развилка, по которой можно было дойти вдоль реки к самому Митриму и дальше, к дороге напрямик через лёд.

Там же, ближе к реке и в стороне от дороги, стояли шатры. Сначала показалось, что землю вокруг них замело снегом, но белая пелена колыхалась слишком плавно и легко для позёмки. Это туман наползал от реки.

Наверное, переезжающих из главного лагеря будут селить где-то там же, поближе к еде и подальше от стройки, чтобы не мешать друг другу.

Интересно, мама там же поселится или сразу пойдёт искать место для садов где-нибудь в стороне? Она обещала перебраться сюда в числе первых, в главном лагере у неё всё равно никаких важных дел нет…

Полог шатра за спиной колыхнулся и стукнул замёрзшим краем о колышек, и Тинто вздрогнул, оборачиваясь на звук. Но вышел Тьелперинкваро, можно было не дёргаться.

Хотя в последнее время Тинто и к Куруфинвэ привык – достаточно, во всяком случае, чтобы не замирать испуганно каждый раз при его появлении. Сейчас, впрочем, это ценное умение не пригодилось: Куруфинвэ всё ещё не выходил, а Тьелперинкваро не стал ждать, сразу направившись к мастерской.

Синтарено тоже уже пришёл. Развернул полотенце, демонстрируя кучку стеклянных осколков, прозрачных и зеленоватых. В прозрачных, более крупных, ещё угадывались трубки нивелира: Синтарено сказал, что их принёс Фернион, не стал выкидывать, к счастью.

- А зелёные я ещё до того насобирал. Я давно ещё попросил знакомых, чтобы приносили мне, если разобьют что-нибудь стеклянное.

Он собирался заворачивать обратно, но остановился и посмотрел вопросительно, когда Тьелперинкваро попросил подождать.

- Тинтаэле, тебе интересно было, из чего оно, - и отложил из общей кучки три небольших осколка: два прозрачных и один зеленоватый.

Поколебавшись немного, Тинто потянулся туда, осторожно взял один из прозрачных осколков, небольшой, и прислушался, предвкушая головную боль. Но до этого не дошло: материал оказался настолько знакомым, что он почти сразу удивлённо открыл глаза и повернулся к Тьелперинкваро.

- Кварц?

Тот кивнул, улыбаясь: