Взгляд со дна

Он пришел ко мне с пачкой магазинных пельменей, и у меня внезапно проснулся аппетит, хотя минуту назад казалось, что время, когда кусок снова полезет в горло, не наступит никогда. Мама не покупала полуфабрикаты, она все готовила сама. Как-то она рассказала, как в этой самой квартире они всем классом лепили пельмени к новогодней ночи, а потом дружно слопали их после боя курантов. Она выросла совсем в другом мире, сейчас такое невозможно. Я даже представить не могу, чтобы мне захотелось пригласить домой всех одноклассников… Зачем?!

Это иллюзия… будто интернет объединяет людей, связывая невидимыми нитями разные континенты. Такая связь ничего не стоит – сломается гаджет, и она исчезнет. А вот естественных человеческих отношений он лишил нас… Мы разучились общаться вживую. Френды из Сети не перемещаются в реальную жизнь. Хотя на одного из них я все же надеюсь… Если Умник только намекнет, я рвану к нему, бросив все дела. Да какие у меня дела?! Пережевать резиновые пельмени?

Неожиданно они стали для меня убогим символом новой жизни. Той самой, о которой твердил Артур. Не совсем настоящей и уж точно не такой, как раньше, но к ней можно было привыкнуть. Пельмени лежали передо мной такие одинаковые, штампованные, совсем как дни, из которых состояла эта новая жизнь. Но, съев целую тарелку с маслом и кетчупом, я приняла ее…

Внимательно проследив, как я лопаю, Артур вдруг весело подмигнул:

– Будешь моим напарником?

Я не возмутилась тем, что он использовал мужской род. Подобные мелочи меня не задевали. А в такой форме его предложение звучало серьезней.

– В чем именно? – уточнила я. – Собираешься банк грабануть?

– Взять. Говорят: взять банк. Но я не об этом. Я собираюсь продолжить расследование. Они выперли меня в отпуск? Ну и прекрасно! Отчеты заполнять не придется. А это дело я не оставлю. Им придется убить меня, если хотят на самом деле от меня избавиться!

– Они могут?

– Вряд ли. Я буду сопротивляться.

Я размазала по тарелке кровавый кетчуп:

– Хочешь, чтобы я помогла тебе драться с операми?

– Только в расследовании. Одному мне не справиться. Бывают ситуации, когда такая милая девочка вроде тебя вызовет больше доверия… Мы же работаем неофициально.

Он уже говорил о нашем расследовании в настоящем времени, хотя я еще не дала согласия. Но была ли у меня хоть одна причина отказаться? Даже намек на причину?

Первым делом Артур отправил меня в ближайшие цветочные павильоны и магазины, которые уже обошел Никита Ивашин – без толку! Надев невинную белую маечку и почти детскую юбку, я заходила в каждый и делала несчастные глаза, выдавливая сквозь слезы:

– Вы не помните девушку, которая вчера вечером купила у вас букет лилий? Мой папа ушел к ней, бросил нас с мамой… Я просто хочу с ней поговорить! Зачем ей такой старик? Ему уже сорок лет… У этой девушки короткие волосы, но иногда она носит парик. Я не знаю точно, как она выглядит. А живет где-то рядом. Вдруг я найду ее? Уговорю вернуть мне папу…

Когда я повторила эту байку в восьмой раз, продавщица неожиданно просветлела лицом:

– Ну да! С пирсингом в ушах, да? – Она брезгливо поморщилась. – Терпеть не могу… Она без парика была. Светлые волосы такие, почти как у тебя, только короткие совсем. Белые лилии купила, точно. Я запомнила: их же редко покупают – запах специфический…

Еще она вспомнила, что Русалка была в голубых джинсах и черном топе: «В пупке тоже пирсинг… А плечи как у бодибилдерши! Качается, видать…»

– Они в спортзале и познакомились, – подхватила я.

Это вызвало у продавщицы еще большее отвращение:

– Сдурели все, блин, с этим фитнесом! Типа их в Голливуд позовут, если у них попы станут как пушечные ядра…

Это было восхитительное сравнение, но комментировать я не стала. На ее бейджике было написано «Лариса», но мне было как-то неловко называть ее просто по имени – она была старше меня лет на десять. Как минимум.

– А хочешь, я тебе ее нарисую? Врага надо знать в лицо…

– Вы художница?! – Я ахнула слегка преувеличенно, но Лариса и вправду сразила меня просто наповал.

Она ухмыльнулась:

– Потрепала меня жизнь, да?

И хотя все ее проблемы были полной ерундой в сравнении с моими, почему-то мне захотелось обнять и пожалеть эту женщину, когда-то мечтавшую сделать мир цветным, а не цветочным. К тому же все, что она продавала, уже было мертво.

Ее руки мягко вжались в мои лопатки, вечно торчащие как у подростка, и на какую-то долю секунды мне почудилось, что это мама обняла меня. Хотя от продавщицы даже пахло по-другому… Это было мгновенное наваждение, оно тут же прошло, но не для нее. Увлажнившийся Ларисин взгляд стал коровьим, я прямо почувствовала, до чего ей хочется вылизать меня, как теленка.

Только мой беззвучный протест, видимо, вибрацией прошел по телу, и женщина опустила руки.

– Сейчас, – сказала она и вытащила из-под прилавка пухлый скетчбук.

Значит, все же продолжала рисовать понемножку… Я даже порадовалась за нее, честное слово!