Взгляд тигра

Я съездил в форт и переговорил с секретарем президента. Глава острова проводил совещание, но был готов встретиться у себя в кабинете за ленчем, в час дня. Я принял приглашение и отправился на Кули-Пик по круто поднимавшейся вверх дороге. До верха пикап не вытянул – пришлось припарковать машину и пешком дойти до развалин старого наблюдательного поста. Сидя на парапете, покуривая сигару и любуясь морским пейзажем с зелеными островами, я тщательно все обдумал, принял необходимые решения и порадовался неожиданной возможности еще раз уточнить свои планы, прежде чем пускаться во все тяжкие…

Мне хотелось получить от жизни: бухту Черепахи, «Морскую плясунью-II» и Шерри Норт – не важно, в какой последовательности.

Чтобы и дальше жить в бухте Черепахи, моя репутация на Святой Марии не должна пострадать; чтобы обзавестись «Морской плясуньей-II», требуются деньги, и немалые; а что касается Шерри Норт… Я призадумался и не заметил, как сигара догорела до самых пальцев.

«Держись, Гарри», – сказал я себе, глубоко вздохнул, выпрямился и поехал в форт.

Президент вышел в приемную поздороваться, обнял меня за плечи, привстав на цыпочки, и повел в кабинет – настоящий зал в баронском замке, с выступающими под потолком балками перекрытия, стенами с деревянными панелями и потемневшими от времени английскими пейзажами в массивных резных рамах. Из огромного, от пола до потолка, окна в ромбовидном переплете виднелась гавань; пол устилали яркие восточные ковры.

На дубовом столе для заседаний был сервирован ленч – копченая рыба, сыр, фрукты и откупоренная бутылка «Шато-лафита» урожая шестьдесят второго года.

Президент наполнил темно-красным вином два хрустальных бокала: один предложил мне, а в свой опустил пару кубиков льда. Увидев выражение моего лица, озорно усмехнулся:

– Считаешь кощунством? – Он поднял бокал с коллекционным вином, в котором плавали кусочки льда. – Видишь ли, Гарри, я лучше знаю, что мне нравится. Этикета, уместного в лучших парижских ресторанах, не всегда стоит придерживаться на Святой Марии.

– Отлично сказано, сэр! – Я улыбнулся, и мы выпили.

– Так о чем, мой мальчик, ты хотел со мной поговорить?

В оставленной для меня записке Шерри предупреждала, что идет навестить миссус Чабби. С банкой холодного пива я вышел на веранду. Размышляя о встрече с президентом Биддлом, припоминая каждое произнесенное слово, я испытывал удовлетворение: удалось закрыть все узкие места, кроме тех, что могли пригодиться самому в качестве запасного выхода.

Три деревянных ящика с маркировкой «Рыбные консервы. Сделано в Норвегии», адресованные «Туристическому агентству Коукера», доставили с материка десятичасовым рейсом.

«Знай наших, Альфред Нобель!» – подумал я, увидев надпись.

В бухте Черепахи Фред Коукер выгрузил ящики из катафалка, а я перенес их в кузов пикапа и накрыл брезентом.

– Итак, до конца месяца, мистер Гарри, – напомнил Фред Коукер с интонациями героя шекспировской трагедии.

– Можете на меня положиться, мистер Коукер, – заверил я и укатил по дороге через пальмовую рощу.

Шерри закончила упаковывать припасы. С волосами, стянутыми на затылке, утонувшая в моей старой рубашке, в линялых джинсах, неровно обрезанных под коленками, она ничем не напоминала вчерашнюю сирену.

Я помог ей отнести сумки в пикап и забрался в кабину.

– Вернемся богачами, – пообещал я и включил зажигание, забыв скрестить пальцы от сглаза.

Проехав через пальмовую рощу и миновав ананасовые плантации, по горному склону мы взобрались на гребень, возвышавшийся над городом и гаванью.

– Проклятие! – громко выругался я, с силой нажал на тормоза и съехал на край дороги так резко, что пристроившийся позади грузовик с ананасами чудом избежал столкновения, а высунувшийся из окна водитель нас обложил, когда проезжал мимо.

– В чем дело? – Шерри отодвинулась от приборной панели, на которую ее бросило. – С ума сошел?

День выдался ясный и безоблачный, воздух был такой прозрачный, что каждая деталь великолепной бело-голубой яхты казалась нарисованной. Она причалила у входа в Гранд-Харбор, на стоянке для заходящих на остров круизных судов и регулярного почтового. На борту трепетали празднично-яркие сигнальные флаги; экипаж в белой тропической форме высыпал на палубу – команда во все глаза разглядывала берег. К яхте приближалось вспомогательное судно с капитаном порта, таможенным инспектором и доктором Макнабом на борту.

– «Мандрагора»? – спросила Шерри.

– «Мандрогора» и Мэнни Резник, – подтвердил я, разворачивая пикап.

– Что ты задумал?

– Мне нельзя показываться на Святой Марии, пока там крутятся Мэнни и его шустрые ребята. С большинством из них я познакомился при таких обстоятельствах, что они меня долго не забудут, хоть и безмозглые.

Ниже по холму, у первой автобусной остановки за поворотом к бухте Черепахи, торговал повседневной мелочью магазинчик, где я покупал яйца, молоко, масло и прочую скоропортящуюся снедь. Хозяин обрадовался моему появлению, как лотерейному выигрышу, и вручил просроченный счет. Расплатившись, я воспользовался стоявшим в подсобке телефонным аппаратом, предварительно закрыв дверь.