Читаем Взгляд в прошлое. Книга 1 – Записки конструктора космической техники полностью

И вот мы въезжаем в Одессу проезжая одесские лиманы, где я первый раз попробовал жаренных солёных мелких рачков, продающихся как семечки в бумажных кулёчках и копчёных черноморских бычков. Я впервые попал в Одессу и был поражён языком, на котором говорят одесситы. Всё началось с нашего посещения международного авто – кемпинга «Дельфин», который нам посоветовали местные «явисты». Первое, что нам бросилось в глаза – это объявление о запрете стоянки автомобилей у въезда в кемпинг – оно гласило: – «Машины не ставить, штраф – лопатой по стеклу»

Администратор кемпинга Дельфин, что находится вблизи пляжа в Лузановке на наше письмо адресованное – «Ко всем партийным, комсомольским и советским организациям СССР с убедительной просьбой – оказывать всяческую помощь и содействие в проведении юбилейного мотопробега в честь столетия со дня рождения В.И. Ленина.» с подписями и печатью ЦК ЛКСМ Киргизии, ответил на «одесском» языке: «Да имею я нашего Ленина! Мест нет и не будет!» А когда я спросил его, что он имеет ввиду, то получил ответ: – «А, что имею – то и введу!» На моё возмущение он задал мне ошеломивший меня вопрос: «А Вы молодой человек, что, отправляясь в юбилейный мотопробег – не имеете в душе вождя революции – нашего Ленина?», чем смутил меня окончательно (ведь я догадывался, что администратор международного авто кемпинга просто обязан быть человеком КГБ).

Тут нужно пояснение, когда я сказал перед отъездом своему товарищу, работавшему в ЦК комсомола Киргизии во Фрунзе, что собираюсь поехать с моим другом на мотоциклах «дикарями» в Крым он, усомнившись в целесообразности такой поездки. И заметил, что и время мы выбрали неудачно – там в это время большой наплыв отдыхающих и даже с палаткой будет не легко найти место, где её можно поставить, тем более, что установка палаток вне зоны, отведённой для этих целей на крымском побережье запрещена. – «Это вам не Иссык Куль! Вот если бы вас было больше, хотя бы – десяток мотоциклов, я бы организовал для вас юбилейный мотопробег в честь столетия со дня рождения В.И. Ленина и дал бы вам соответствующее письмо.» Тогда я придумал следующую легенду: – мы на двух мотоциклах якобы движемся на пять дней впереди основной колонны мотоциклистов и должны обеспечить место стоянки и ночёвки колонны с помощью местных властей (этакие – «квартирмейстеры»). А нам больше пяти дней и не нужно! А потом, по независящим от нас обстоятельствам, – колонна не пребывает – «баба с воза – кобыле легче!» и никому до этого не будет дела. Товарищу из ЦК комсомола моя легенда понравилась и он, взяв с меня слово, что я никому не отдам это письмо, согласился его «организовать». И мы отправились в путешествие с «письмом Остапа-Сулейман-Берта-Мария-Бендер-бейя», если это сравнение Вам нравится. Если бы я знал, что нас ждёт впереди – мы бы отменили и само путешествие. Но обо всё по порядку.

Тогда я решил зайти с другого конца и объяснил товарищу администратору, что, если он не поселит нас двоих с нашими палатками и мотциклами на территории «Дельфина» на пять дней я, заручившись согласием местных властей, привезу сюда 50 человек с мотоциклами и пусть он попробует сорвать политическое мероприятие всесоюзного масштаба. Он хитро посмотрел на меня и сказал: – «Чтоб Вас так имели, как Вы имеете мене! Ваша взяла, пойдёмте вместе посмотрим, где можно Вас разместить с вашими палатками и мотоциклами, но только на пять дней и с условием, что Вы найдёте другое место для ночёвки вашей основной колонны, а я обещаю Вам в этом помочь. И чтоб я сдох на болоте с лягушкой, а не на английской лужайке!»

И мы пошли на территорию авто – кемпинга, и сами убедились, что всё свободное место на зелёных лужайках вокруг стационарных корпусов было занято палатками с отдыхающими среди, которых большинство были иностранцы, но он попросил чехов и французов переставить их палатки теснее и освободить место для двух наших палаток, чтобы поставить их вплотную с клумбой с розами. А он тяжело вздыхая ушёл, сказав нам: – «Устраивайтесь и отдыхайте! А завтра я покажу Вам место, где мы сможем разместить 50 человек с палатками и мототехникой на ночлег, и чтоб я так жил!»

Так мы остановились на «языке одесситов». Давайте попробуем разобраться, что же такое одесский язык. И здесь я бы привёл длинную цитату из статьи взятой из интернета под не менее длинным названием: – «Сейчас в Украине столько спорят о государственном языке и языках региональных, что одесситы на всякий случай хотят предупредить: поскольку по закону «Про засади державної мовної політики» статус регионального языка может получить только тот язык, который является родным для более чем десяти процентов населения определённой территории, то в Одессе, где никакие не десять, а все сто процентов населения – одесситы, кое-кому придётся смириться, что одесский язык на данной территории является региональным, а если есть чем задуматься, то согласиться, что и государственным.»

«Чуть-чуть истории …

Перейти на страницу:

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное