Читаем Взгляд в прошлое. Книга 1 – Записки конструктора космической техники полностью

Моё первое путешествие на мотоцикле.


«Фото из личного архива автора» – Я во время первого дальнего путешествия.

Когда в 1970 году я купил в Ленинграде мотоцикл Ява – 360 (во Фрунзе они не продавались), я решил, что на этом мотоцикле можно совершать далёкие путешествия по всему Советскому Союзу. Эта была очень лёгкая, мощная, надёжная машина, хорошо держащая дорогу и развивающая скорость до 135 км. в час. Глядя на меня и мой друг Виталий Дзюба (радист театра оперы и балета), так же сменил мотороллер «Вятку» на такую же Яву, купленную с рук во Фрунзе. И мы вечерами планировали своё первое путешествие по стране, т.к. он был родом из Киева и у него там жила бабушка, он настаивал на поездку в Киев, а мне хотелось побывать в Крыму и в результате родился довольно длинный и сложный маршрут: – Фрунзе – Кызылорда – Уральск – Саратов – Пенза – Тула – Орёл – Киев – Одесса – Николаев – Херсон – Симферополь – Севастополь – южный берег Крыма с остановкой в Ялте – Керчь – на пароме в Тамань – и по южному побережью Кавказа до Тбилиси – Баку – паромом до Красноводска – Фрунзе. По атласу автомобильных дорог СССР этот маршрут равнялся около – 10.000 километров, но это нас не смутило, ведь если ехать по два часа утром и вечером, то 350 км. в день это пустяки и на весь маршрут понадобиться 28 дней, а у нас было полтора месяца (с отгулами, за имевшиеся переработки).

И мы приняли решение утвердить маршрут, тем более, что к нам должен был присоединиться ещё один наш товарищ – мотоциклист Володя Бодров, так же на Яве, но он в последний момент отказался и мы с Виталием поехали вдвоём. До отъезда оборудовали наши Явы дугами безопасности, ветрозащитными лобовыми стёклами (из плексигласа), вместительными багажниками и перемётными сумками, крепящимися на боковинах багажников и рюкзаками, крепящимися на багажниках сверху. Всё это «хозяйство» крепилось к багажнику резиновыми жгутами в оплётке от ручных экспандеров, это оказалось очень практичным, надёжным и быстросъёмным решением. Взяли с собой и компактные чешские двухместные палатки (на всякий случай – ведь мы были молоды, а главное – холосты). Выехали в средине июля и в первый день, проехав 942 километра приехали в город Кызылорду. Переночевав в палатке на выезде из города и проспав 9 часов проснулись бодрыми и готовыми к дальнейшим трудностям, а впереди нас ждал участок не асфальтированной дороги вдоль железнодорожного полотна в районе ж.д. станции Тюратам (где располагался космодром Байконур). Доехали до поста ГАИ, где нас остановили и проверив документы, сказали, что дальше дорога закрыта из – за аварии на космодроме и когда её откроют они не могут нам сказать. Узнав, что мы собрались в далёкое путешествие они нам посоветовали, чтобы не ждать «у моря погоды» погрузиться на поезд и миновать этот участок дороги хотя бы до Уральска (этот участок дороги находился в ремонте). Мы уже «хлебнули» превратности пустынной дороги, когда песчаная буря перемела песком автодорогу, образовав на ней непроходимые для мотоциклов множество небольших барханов и нам пришлось буквально затаскивать мотоциклы на железнодорожную насыпь и ехать по шпалам между рельсами километров 5. Поэтому, посоветовавшись – мы решили последовать совету и, вернувшись в Кызылорду, на вокзале договорились с проводниками багажного вагона пассажирского поезда Алма Ата – Москва, что они нас возьмут с мотоциклами проехать до Уральска за умеренную плату без оформления документов. Так мы сэкономили 1936 километров разбитой «вдрызг» дороги по полупустыне и минимум двое суток времени в пути, а также уберечь переднюю подвеску мотоциклов от перегрузок при движении по шпалам.

Перейти на страницу:

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное