Взгляд в прошлое

– Имя у него такое – Царь, – разжёвывает мне суть сказанного дед. – Сына я назвал Царь, а дочь – Царица. Неужели не слышал? Обо мне даже в газетах писали. Я отец Царей.

В газетах я этого не читал, а вот по телевизору недавно что-то слышал. В той передаче рассказывали о чудаках-родителях, которые дают своим детям странные имена, типа: Электрификация, Даздраперма, Икс, Игрек, и прочие, а дети потом страдают. Говорили также и о каком-то придурке из Серпухова, который назвал сына Царь, а дочь – Царица. Но это не может быть дед. У того придурка дети еще в школе учатся. У деда детям уже наверно лет за пятьдесят.

– А сколько лет твоему сыну? – спрашиваю я.

– Десять, а дочке восемь, – охотно отвечает дед.

Я понимаю, что я совсем ничего не понимаю.

– А тебе тогда сколько лет? – в недоумении спрашиваю я деда.

– Тридцать пять, – ничуть не смущаясь отвечает «дед».

– Сколько? – не в состоянии скрыть изумление переспрашиваю я.

– Тридцать пять, – повторяет он. – А ты думал сколько мне?

– Я думал, что не меньше семидесяти, честно признаюсь я.

– Я что, так плохо выгляжу? – теперь уже удивляется «дед».

– Честно говоря, неважно, – подтверждаю я.

– А тебе сколько? – спрашивает он меня.

– Семьдесят два, – отвечаю я.

– А я думал лет пятьдесят, – удивляется он. – Извини, отец, я думал, что мы почти ровесники.

– Да ничего страшного, я ведь тоже думал, что мы ровесники, – говорю я ему.

– А давай я отдам тебе свою плотвичку, – предлагает он. Лезет в карман и достает оттуда стограммовую плотвичку. – Зачем мне ее одну домой нести?

Он протягивает мне плотвичку, но я чувствую, что от нее уже идет запах, и вежливо отказываюсь.

В тот день мне повезло еще раз, под конец рыбалки клюнул хороший лещ, и я его вытащил, на этот раз уже с помощью подсачка. Тут же на берегу его и взвесил. Лещ весил ровно три килограмма. А общий улов у меня составил 4,5 кг. Благодаря этому лещу у меня получился нормальный улов при таком плохом клеве. Но у меня из головы не выходил этот «отец Царей». При таком образе жизни, какой он ведет, ему ведь жить осталось, как говорится, два понедельника. А ведь совсем молодой. До чего же он опустился? Выглядит ведь глубоким стариком. Да, в принципе, жалко было не его, он сам свой путь выбрал, почему-то было жалко его бедных детей, которых я не знал, никогда не видел, и никогда не увижу. Что из них вырастет при таком родителе?

Суеверия

Приметы бывают разные: важные и не важные, нужные и не нужные. Одни люди в эти приметы верят, другие не верят. Суеверные люди верят почти во все. Себя Владимир никогда не относил к таким людям. В черную кошку он не верил. В то, что встреча с попом к неудаче, он тоже не верил, да и где его сейчас встретишь, они все на машинах ездят. В то, что нельзя есть рыбу перед рыбалкой, и нельзя брать на рыбалку рыбные консервы, он тоже не верил. Если клев есть, то рыба клюет и при наличии консервов, а, если клева нет, то и без консервов она не клюет. Говорят, еще, что после захода солнца нельзя выносить мусор, Владимир в это не верил, но соблюдал. В то, что в праздники нельзя работать, он тоже не верил, но старался запрет соблюдать, причем, не только в религиозные праздники, но и в государственные. Еще ему с детства говорили, что в доме нельзя свистеть, а то денег не будет. Он в это тоже не верил, но старался этот запрет соблюдать. Но деньги так и не появились. Может потому, что он в это не верил? Но он не Фома неверующий. Были приметы, в которые он тоже верил, но эти приметы были какими-то странными, не как у всех нормальных людей.

Еще в детстве, где-то в третьем или четвертом классе, он посадил во дворе березу. Сходил в лес, выкопал там маленькую березку, и посадил ее в углу сада. Со временем березка выросла в большое и красивое дерево, с мощной и густой кроной. От нее даже прибыль была, так как весной с нее брали березовый сок. Все было хорошо, кроме одного, ее крона давала большую тень, и в этой тени другие деревья чувствовали себя не очень уютно. Простая житейская логика подсказывала, что березе здесь не место, и ее нужно спилить, что и решено было сделать. Но мать Володи, спилить эту березу не позволила.

– Не вы сажали, не вам и пилить! – сказала она мужу и младшему сыну. – Пусть растет.