Взгляд в звездное небо. Избранные эссе о культуре

Пылкость солнца и чистота инея,
Верность и преданность —
Вот, что записано в наших родословных книгах.
Когда мои предки получили эту фамилию?
Я расскажу вам, что значит фамилия «Синь»,
И вы, возможно, рассмеетесь.

Иероглиф «синь» происходит от слова «невзгоды»,

Содержит значение «скорбь, страдания»,
неразрывно связан с «тяготами» и «тяжелым трудом».
Столько в нем горечи,
Что люди, услышав это слово,
Плюются, как от молотого перца или корицы.
Конечно, в мире полно
Сладких почестей и богатства,
Но наш род их не видывал.

Только вслушайтесь: горести, тяготы, невзгоды, скорбь – от одних этих слов сжимается сердце. В мире столько всего прекрасного, столько удач и подарков судьбы, почему же они не выпали на его долю? Он то маялся без дела, то переезжал с места на место, меняя должности одну за другой. В 1179 году его из Хубэя перевели в Хунань, когда сослуживцы провожали его, он сильно горевал и очень мягко пожаловался на свое разочарование в политике. Его сожаление вылилось в знаменитое произведение «Опять дожди…» на мелодию «Моюйэр»:

Опять дожди
И бесконечный ветер!
Каким же надо
Обладать терпеньем!..
Весна готова
Раствориться в лете —
Живет она
Последние мгновенья.

Ее прошу я

Не спешить с уходом.
Как жаль, что было
Раннее цветенье!
Теперь – вдвойне,
Когда под небосводом
Сонм лепестков
Проносится в смятенье.

«Постой, весна,

Не уходи! Куда ты?
Я слышал – травы
Разрослись стеною.
С пути собьешься —
И не жди возврата!..»
Молчит весна,
Не говорит со мною.

Но мне видны

Весенние приметы
В тенетах,
Заплетенных под стрехою.
Они пух ивы
С самого рассвета
К себе влекут
Незримою рукою.

Минувших лет

Свершения в Чанмыне —
Крушенье грез
И тщетность ожиданья,
И красота
Чанмыньской героини,
И зависть,
Что не знает состраданья!.

Красавица

Стихи Сянжу купила —
Не пожалела
Звонкого металла.
И мне, как ей,
Ничто теперь не мило —
И на меня
Обрушилась опала.

Вы, торжествуя,

В танце не кружите! —
Забылись вы совсем
В своей гордыне…
Но где Фэй Янь?
Где Юй Хуань, скажите? —
Истлел их прах,
Давно их нет в помине!

Боль одиночества

С тоской его бескрайней!..
Я тишины
На башне не нарушу.
Что там увидишь? —
Ивы лишь в тумане
Да луч заката,
Леденящий душу![52]

Говорят, когда император Сяо-цзун, правивший в 1162–1189 годах, прочитал это стихотворение, то был очень недоволен. Лян Цичао[53] так оценил его: «Невероятно волнующее, трогающее за душу произведение, ему пока что нет равных».

В палаты Чанмэнь (то же самое, что и Чанмынь. – Примеч. пер.) император У-ди ссылал наложниц, ставших ему неугодными. Синь Цицзи обратился к этой истории, чтобы поведать и о преданности, и о слепой страсти, и о горе, страданиях, терзаниях, позволить читателю прочувствовать всю палитру чувств. Даже сегодня каждое написанное слово пробирает до глубины души, кажется, что это капли крови или слез. Древние поэты написали с гору печальных стихов о весне. Но кто сумел так уклончиво, так печально перейти от темы весны к политике, поведать о своем разочаровании в политике? И о печалях красавиц древние поэты тоже исписали немало бумаги, но кому пришло в голову поведать так о государственных делах, пожаловаться на несправедливость, выразить недовольство?