Взгляд василиска

После сражения, вошедшего в историю как «бойня у Эллиотов», в войне на море наступило затишье. Японцы были заняты восстановлением своей маневренной базы, а русские – ремонтом поврежденных кораблей. Впрочем, работы на «Ретвизане» уже подходили к концу. Пробоина в корпусе броненосца была заделана, машины перебраны, котлы выщелочены, и один из самых мощных русских кораблей готовился вступить в кампанию. Как ни странно, но великий князь Алексей Михайлович ожидал этого события без всякого энтузиазма. Пока он одновременно был командиром флагмана эскадры и флаг-офицером адмирала Иессена, ему было легче проводить в жизнь намеченные им мероприятия. Так, поближе ознакомившись с модернизацией «Осляби», Карл Петрович немедленно настоял на проведении таких же работ на вставшем на ремонт «Пересвете». Другой инициативой, поддержанной начальником эскадры, был ремонт разбившегося на скалах «Усугумо». Назначенная по инициативе Алеши комиссия пришла к выводу, что, хотя корпус японского миноносца сильно пострадал, машины его в полном порядке, и этим было бы глупо не воспользоваться. Снятый с мели корабль запеленали в пластыри и, не переставая откачивать воду, оттащили к находившемуся на Тигровом Хвосте филиалу Невского завода. Созданное для крупносекционной сборки миноносцев предприятие имело достаточно оборудования и рабочих, чтобы отремонтировать трофей.

Также ускорился ремонт «Цесаревича». Назначенный на него командиром Вирен взял экипаж в ежовые рукавицы и сумел организовать работу по исправлению повреждений. При этом, будучи флаг-капитаном князя Ухтомского, он не забывал и о других кораблях отряда. На «Севастополе» наконец-то исправили погнутую лопасть винта, и броненосец, хоть и не полностью, но вернул себе боеспособность.

Сильно избитые в Восточно-Китайском море крейсера «Громобой» и «Россия» было не узнать. Давшийся дорогой ценой опыт подсказал их командирам и экипажам, на что следует обратить особое внимание при ремонте. Первым делом были переставлены на верхнюю палубу погонные шестидюймовки, а ретирадные, до того почти бесполезные в эскадренном сражении, установили так, чтобы они могли присоединиться к бортовому залпу. Для орудий, до сих пор стоявших на верхней и батарейной палубе без всякой защиты, соорудили траверзы, устроив, таким образом, подобия казематов. Также были сняты оказавшиеся неэффективными многочисленные малокалиберные пушки, что позволило несколько скомпенсировать возникшую перегрузку и высвободить немалое количество людей. Принятые меры повышали боевые качества русских кораблей, экипажи которых рвались в бой.

С потерей двух броненосцев японский флот утратил свое преимущество, поскольку в ближайшем будущем на каждый корабль линии русские могли выставить два. Оставалось, впрочем, еще превосходство в броненосных крейсерах. Даже с учетом выделенных для парирования «Рюрика» и «Авроры» «Адзумы» и «Токивы», у японцев оставался двойной перевес над своим противником. Иными словами, в борьбе на море наступило шаткое равновесие, и от того, кто нанесет первый удар, зависела судьба войны. Противники, однако, не спешили пока ставить все на карту. Того занимался обустройством разгромленной маневренной базы, а Иессен ограничивался тем, что раз в неделю выводил сохранившие боеспособность корабли для обучения эволюциям. Минная обстановка у Порт-Артура несколько улучшилась, поскольку после бойни у Эллиотов и потери «Касуга-мару» выставлять японцам было пока нечего, а уже установленные мины активно тралились. Единственным активным действием, стоящим упоминания, был поход крейсеров Рейценштейна к Инкоу, откуда они привели канонерскую лодку «Сивуч», которую все уже считали потерянной.