Взгляды

Так из теории «о победе социализма в одной отдельно взятой стране» стали выпячиваться только национально-патриотические задачи России.

Воспользовавшись тем, что интересы пролетариата, строившего советское государство, на этом этапе совпали с интересами патриотически настроенной части русского народа, желавшей видеть Россию сильной, — Сталин стал усиленно подпевать великодержавным настроениям, пренебрегая интернациональными обязанностями партии и пролетариата. Эта же «теория» привела Сталина и его клику, в том числе и таких его сторонников, как Щербаков, к восхвалению русского народа, выпячиванию его роли как гегемона в Союзе республик. Стали обычными такие выражения, как «старший брат», в противоположность ленинскому принципу равноправия наций.

Не так отнесся к делу в аналогичном случае Ленин. Когда в годы гражданской войны и интервенции патриотически настроенная мелкая буржуазия качнулась в сторону Советской власти, так как только Советская власть была способна тогда сохранить «единую, неделимую Россию», Ленин в речи, произнесенной 27 ноября 1918 года на собрании партийных работников Москвы, приветствовал поддержку мелкой буржуазией и интеллигенцией Советской власти.

Тогда Ленин говорил партии, что в определенной ситуации необходимо использовать патриотические чувства мелкой буржуазии для укрепления пролетарского государства. При этом Ленин делал это открыто и неоднократно подчеркивал, что партия и пролетариат должны отчетливо понимать свою интернациональную задачу и не допускать увлечь себя патриотическими настроениями (см. том 37, стр. 207–324).

Сталинское руководство, вместо того чтобы использовать перед войной и во время войны патриотически настроенные элементы страны для борьбы с фашизмом, позволил использовать советское государство в интересах подъема и развития великодержавных настроений в русском народе.

К этому же времени относится формальная ликвидация Сталиным Коминтерна. О том, как происходил процесс ликвидации Коминтерна, писал М. М. Литвинов в своих дневниках:

«Молотов пригласил меня к себе… Он спросил, каково мое мнение… Я ответил ему совершенно ясно, что Коминтерн должен быть распущен. Без этого Рузвельт не согласится, но… Молотов хранил долгое молчание. Он даже почесал голову, как бы это сделал крестьянин на ярмарке. Потом вдруг он сказал…

— Мы, конечно, можем распустить его, но мы должны запросить хорошую цену. Каково ваше мнение, какую цену мы можем запросить?»

К концу войны отдельные руководящие деятели бывших секций Коминтерна использовались Сталиным на руководящей работе в странах, отвоеванных у Гитлера. Он смотрел на правительства этих государств, получивших власть из его рук, как на сателлитов Советского Союза.

В деле образования так называемых социалистических государств он всегда действовал в строгом соответствии с разделом сфер влияния, установленным им совместно с союзными правительствами Черчилля и Рузвельта. Так, например, по этому разделу Греция оставалась в сфере влияния Англии и, несмотря на то, что в Греции было сильное партизанское коммунистическое движение, которое после разгрома Германии стремилось взять власть в Греции в свои руки, это им не удалось только потому, что английские войска по прямому указанию Черчилля беспощадно подавили попытку коммунистов захватить власть. Сталин ни прямо, ни косвенно палец о палец не ударил, чтобы помочь коммунистам Греции.

Вся мировая печать, за исключением печати СССР, возмущалась расправой английских войск с греческими повстанцами, а наша пресса даже словом не обмолвилась по поводу зверств английских войск против ЭАМ-ЭЛАС. Об этом писал сам Черчилль в своих воспоминаниях:

«Правительство его величества, — писал он, — в особенности я, возглавлявший его, подверглись… ярым нападкам. Подавляющая часть американской печати резко осуждала наши действия… Англия была охвачена волнением… Сталин, однако, неукоснительно и лояльно придерживался нашего соглашения, достигнутого в октябре (1944 года), и в течение этих долгих недель боев с коммунистами на улицах Афин от «Правды» и «Известий» не было слышно ни слова упрека». (У. Черчилль «Вторая мировая война», том IV, стр. 282).

Очень интересные факты сообщил об этом Милован Джилас. В книге «Разговоры со Сталиным» он приводит беседу Сталина с Карделем:

— Следует свернуть восстание в Греции, — сказал Сталин. Он именно так и сказал — «свернуть».

— Верите ли вы, — обратился он к Карделю, — в успех восстания в Греции?

Кардель отвечает:

— Если не усилится иностранная интервенция и если не будут допущены крупные политические и военные ошибки…

Но Сталин продолжает, не обращая внимания на слова Карделя:

— Если, если! Нет у них никаких шансов на успех. Что вы думаете, что Великобритания и США — США самая мощная держава в мире — допустят разрыв своих транспортных артерий в Средиземном море! Ерунда. А у нас флота нет. Восстание в Греции надо свернуть, и как можно скорее.

Кто-то заговорил о недавних успехах китайских коммунистов, но Сталин остался на своем: