Взгляни на птиц небесных

Элоди села в машину и помчалась через город, отчаянно молясь, чтобы свершилось чудо и оказалось, что не все в ее жизни рухнуло сегодня. Пожалуйста, пусть у Муссы найдется для нее хоть крошечная частичка тепла и местечко в сердце. Пусть совсем маленький уголок. Большего ей сейчас и не нужно.

Глава 12

Мусса метался по кабинету в «Логове» и орал.

– Нет, ну ты представляешь, эти суки пожарники опять завернули меня! Два гребаных месяца я не могу открыть клуб!

– Мусса, ты сам понимаешь – после тех ужасных пожаров в клубах они сейчас бояться собственной тени и предпочитают перестраховаться, – пытался успокоить его Марат.

– Да какой там на хрен! Эти долбаные жирные присоски хотят денег! – продолжал орать Мусса.

– Ну так дай им! И дело с концом! – пожал плечами Марат.

– Может, им еще и задницу подставить? Ненавижу я этих кровососов!

– Но в нашей стране без этого никуда! Смирись ты уже, – уговаривал брат.

– И не подумаю! С какой стати я должен под кого-то гнуться!

Раздражение нарастало внутри у Муссы, распирая грудь. Он сам не мог понять, почему его все так выводит из себя. Обычно его не доводит до бешенства хождение по всяким чинушам. Но в чем тогда дело?

Он два дня назад дал Элоди ключ. И теперь видение этого гребаного ключа в ее тонких пальцах сводило Муссу с ума. Как и то, до какой же степени он испугался, когда она рухнула без чувств у него на глазах.

Никогда в жизни и ни за кого он так не переживал, как тогда, когда сидел в приемном покое. И это тоже прямо сейчас бесило его. Элоди вытаскивала на белый свет из него такие чувства, которых он в себе и не подозревал. И это превращало все привычное в какой-то хаос.

И еще этот ключ. Словно символ того, что Мусса сам дает Элоди зеленый свет на то, чтобы еще больше переворачивать его жизнь с ног на голову. Какой черт дернул отдать его ей? Разве и без этого у них все было плохо?

И самое тяжелое было в том, что теперь он чувствовал себя словно затаившимся в ожидании следующего шага Элоди, ее реакции. А она не позвонила и не написала ему за сегодняшний день ни разу. Что же, на хрен, происходит? Может, он как раз все испортил?

Злость горькой волной наполнила его легкие и осела противным вкусом во рту.

Ему нужно было услышать голос Элоди прямо сейчас или может, мать ее, не слышать его больше никогда!

Ладно, он не гордый. Не звонит сама – не надо. У него вроде пальцы не отнялись пока. Мусса, скрипнув зубами, набрал ее номер. Долгие гудки были ему ответом.

Раздался стук и в кабинет заглянул охранник.

– Мусса, там снаружи какие-то байкеры. Говорят, твои друзья и хотят увидеться.

– Так чего не пустил? – агрессивно спросил Мусса.

– Но клуб-то еще закрыт. Рано еще, – оправдывался парень.

– Пусть заходят! – рявкнул Мусса.

Вскоре Череп и Аякс, вальяжно развалившись, сидели в кабинете.

– Мусса, чего у тебя такая рожа мрачная? – спросил Череп после обмена приветствиями.

– Да затрахало все! Которую неделю как долбаная белка в колесе. Бегу, бегу, а все на месте.

– Ну, так давайте выпьем и расслабимся! Глядишь, у тебя третий глаз откроется в момент тяжелого похмелья, и ты сможешь найти решение! – громко заржал байкер.

– А давай. Пошло оно все! – согласился Мусса, поддаваясь окончательно отвратному настроению.

Вскоре они, уже в изрядном подпитии, сидели за столом и трепались ни о чем.

– Мусса, до меня тут новости дошли, что ты у нас почти женатый человек! – ухмыльнулся Череп.

– Да с чего ты такую херню взял? – взвился Мусса.

– Да вот слухи ползут, что стреножила тебя одна офигенная мулаточка. Случайно не та самая, с которой я тебя в кафешке видел?

– Да слушай больше всякую брехню! – Мусса вскочил и, покачнувшись, натолкнулся на упрекающий взгляд Марата, и это его почему-то окончательно взбесило.

Марат-то какого на него так пялится?

– А вот девочки говорят, что ты ни на кого не ведешься, да и видят тебя на людях с ней одной, – не отставал Череп.

– Ну и что? Если она в постели лучше этих болтливых куриц, то это их упущение. Но то, что я трахаю несколько недель только ее, не делает меня каким-то слюнтяем, готовым сунуть голову в ярмо. У нас просто секс, и все это закончится, как только у меня на нее вставать перестанет, – Мусса был в ярости, хотя и сам не мог понять почему, и поэтому позволил прозвучать в голосе таким мерзким ноткам, от которых и самого накрыло отвращение.

– Ну да. Все мы такие борзые, пока не приручат, – презрительно хохотнул Череп, еще больше беся Муссу. – А потом сами в лапках им ключики от собственного дома приносим, подарками, которые они, вроде, и не клянчат, засыпаем, а потом глядишь – и сучка уже следит за каждым твоим шагом и появляется в любом месте и в любой момент, заявляя на тебя свои права. И вот ты уже не свободный волк, а дрессированная овчарка. И чуть что тебе говорят: «К ноге, тварь!». А ты и рад вилять хвостом и преданно заглядывать в глазки.

Совсем недавно Череп перенес тяжелейший разрыв со свой подругой, с которой встречался сто лет, чуть ли не со школы, и каждое его слово о женщинах было еще пропитано желчью неутихшей обиды.