Взгляни на птиц небесных

Элоди скользнула к нему, и Мусса оплел ее собой, прижимая спиной к своему телу и сдерживая мучительный стон, рвущийся от того, что каждый сантиметр кожи, прикасавшейся к Элоди, горел, как в огне.

– Я тоже скучаю по тебе, – пробормотала она и переплела их пальцы.

Они лежали так какое-то время не шевелясь, и Мусса просто сгорал от противоречивых ощущений и эмоций и от осознания того, что Элоди не могла при таком тесном контакте не почувствовать, как среагировало его тело на нее. Ему было жутко стыдно, и в то же время он наслаждался каждым вздохом так близко к ней. Желание вибрировало внутри, но это было нечто совершенно другое, совсем не то, что раньше, когда он хотел просто ненасытно поглощать.

– Я могу тебя спросить? – чуть шевельнувшись, проговорила Элоди.

– Все, что захочешь.

– Я не привлекаю тебя больше?.. Как раньше… Ты не желаешь меня как женщину, потому что я больна?

Она же не может спрашивать его об этом всерьез? Неужели она не видит, насколько ему тяжело бороться с собой и как ему стыдно за свой голод по ней, что становится все сильнее день за днем?

– Боже, Элоди! – Мусса, не сдержавшись, толкнулся бедрами в ее поясницу и, скрипнув зубами, сдавленно простонал. – Как ты можешь меня об этом спрашивать?

– Мы рядом уже больше двух недель, и ты совершенно не прикасаешься ко мне. Отводишь глаза. Стараешься держать дистанцию. Я понимаю, что выгляжу кошмарно и что должна быть благодарна уже за то, что ты взялся со мной возиться…

– Замолчи, прошу тебя! Ты даже не представляешь, как тяжело мне сдерживаться. Я хочу тебя. Хочу так, что все тело болит и выворачивает наизнанку. Но я боюсь, чтобы ты не подумала, что я просто похотливая скотина и делаю все это просто ради секса.

– Ты совсем с ума сошел, Мусса? – Элоди поднялась и повернулась к нему лицом. – Думаешь, я наивная и не знаю, что ты можешь иметь сколько угодно секса в любой момент, не заморачиваясь на возню со мной и Валюшей? Просто мне стыдно осознавать, что мы, вроде как, связываем тебя по рукам и ногам, что ты не можешь вести такую жизнь, к которой привык. Ты рано возвращаешься каждый вечер, не проводишь ночи в клубе, гуляешь с нами днем и почти не видишься с друзьями. И при этом мы не занимаемся сексом. Ты наверняка чувствуешь себя обделенным.

– Да что за чушь, Элоди! Я нахожусь там, где желаю находиться! Я делаю то, что хочу делать! И я не хочу заниматься с тобой сексом! Потому что я мечтаю, чтобы мы отныне только занимались любовью! И просто жду, когда ты будешь готова к этому. И если нужно подождать еще неделю, месяц – да сколько угодно, я готов. Но только не смей думать, что ты можешь быть мне нежеланна.

Элоди провела рукой по обнаженному торсу Муссы, и его мышцы резко сократились под ее пальцами, выталкивая сквозь зубы резкий выдох. Одно единственное движение замутило его разум и пустило сердце и дыхание вразнос.

– Сладкая! – предупреждающе прохрипел он, понимая, что может потерять над собой контроль в любую секунду.

Элоди наклонилась и поцеловал его грудь прямо там, где суматошно колотилось его сердце. Мусса обнял ее нежно, словно боясь раздавить, хотя мышцы сводило от желания втиснуть ее в свое тело так, чтобы они растворились в друг друге.

Элоди подняла голову и неуверенно, словно искала что-то потерянное, коснулась его губ. Мусса ответил ей, стараясь изо всех сил удержать в голове мысль об осторожности. Но когда она углубила их поцелуй, Мусса, не выдержав больше этой пытки, подался вперед, опрокидывая ее и жадно поглощая все то, по чему так дико тосковал. И тут же со стоном отшатнулся, падая на спину и накрывая лицо ладонью, заставляя свое дыхание уняться.

– Прости… – пробормотал он. – Я… просто так нуждаюсь в тебе.

– И я в тебе. Почему же ты остановился?

– Я боюсь навредить тебе. Элоди, я рехнусь, если пойму, что причиняю тебе боль, – горло Муссы судорожно дергалось, а кулаки сжимались сами собой.

Элоди поднялась и, перекинув ногу через его тело, опустилась на его мускулистый живот. Мусса стиснул зубы и резко выдохнул, но не убрал руку с лица, словно она была ограничителем между ним и его неуправляемой жаждой по Элоди. Наклонившись, она стала целовать его колючий подбородок и скулы, и едва выровнявшееся дыхание Муссы опять стало горячими толчками рвать его легкие. Обхватив ее лицо, Мусса заставил Элоди приподняться, чтобы прямо посмотреть ей в глаза.

– Я хочу, чтобы ты была уверена, сладкая моя, – Мусса с напряжением всматривался в ее лицо.

– Я уверена. Хочу тебя. Мне нужно это. Пожалуйста, Мусса. Не бойся причинить мне боль. Я все та же Элоди. Может, изменилась снаружи, но все такая же внутри. Почувствуй это.

Мусса притянул ее лицо и стал целовать медленно, тягуче-сладко, давая ощутить свою потребность, но больше не позволяя прорваться прежней ненасытной жадности. Его тело свело от такого привычного рядом с Элоди желания агрессивно подчинять ее тело, посылая их обоих в нирвану, но он не разрешил себе ни единого лишнего движения.