Взгляните на картины

Антуан Ватто (1684–1721). Вывеска Жерсена. 1,62 × 3,078 м

Заказана Ватто другом, торговцем картинами Эдм-Франсуа Жерсеном в качестве вывески над дверью его лавки в доме 35 на мосту Нотр-Дам. Благодаря картине Юбера Робера нам известно, что первые этажи этих магазинов по фасаду были украшены аркадой, и «Вывеска Жерсена» изначально имела очертания, подходящие для размещения в одной из арок. Их до сих пор можно заметить на полотне, однако наращивание до прямоугольника было проведено весьма искусно, и поначалу кажется, что оно было осуществлено самим Ватто. С другой стороны, на гравюре Пьера Авелина, запечатлевшей в 1732 году «Вывеску Жерсена» в прямоугольном формате, показаны оригинальные очертания картины: это как будто подразумевает, что остальное не является работой автора. Если это действительно так, дополнения, должно быть, сделаны рукой Патера, о котором известно, что он копировал картину Ватто.

Жерсен почти сразу продал свою «Вывеску» знаменитому знатоку Жюльенну. Между 1745 и 1750 годами она была приобретена Фридрихом Рудольфом фон Ротенбургом для потсдамской коллекции Фридриха Великого. До 1760 года картина находилась во дворце Шарлоттенбург, где была вписана в рокайльный интерьер и с этой целью разрезана на две половины. Именно так, в виде двух половин, «Вывеска Жерсена» хранилась в государственной коллекции Германии до 1952 года, после чего переместилась в экспозицию Государственного музея в Берлин-Далеме.

Лавка Жерсена носила название «Великий монарх» – намеком на это, по-видимому, является портрет Людовика XIV, который изображен упаковываемым в левой части картины. Впрочем, авторы иногда трактуют это как аллегорическое изображение смены стиля Людовика XIV новым стилем рококо.

Эль Греко «Эсполио (Совлечение одежд с Христа)»

Эль Греко. Эсполио. 1577–1579

Гигантская драгоценность – вот первое, что приходит мне в голову. Испанские соборы изобилуют драгоценностями, ваш взгляд то и дело натыкается на богато украшенные короны, потиры, алтари, но все это великолепие скоро приедается, как нескончаемое монотонное песнопение. В отличие от мертвых камней, драгоценный шедевр Эль Греко не просто сверкает: он вопиет. Огромный рубин в обрамлении топазов, аквамаринов и дымчатых кварцев – на самом деле бесшовное облачение Христа, которое сейчас сорвут с него. И чувство, захлестывающее меня, пока я в оцепенении стою перед «Эсполио» в сакристии Толедского собора, сродни тому, что я испытываю при чтении стихов Крэшо и Джерарда Мэнли Хопкинса[36]. Роскошные переливы тканей, воздействуя на мое чувственное восприятие, мгновенно раскрывают духовное содержание сцены, как не раскрыл бы никакой более рациональный метод.