Взять Берлин в 1941 году. Что дальше. Сталин после Грозы

Таким образом, нацисты потеряли за четыре месяца почти 5 % голосов, а число голосов, поданных за левых, выросло с 33,5 % до 34,75 % (а не 49 %, уважаемый Виктор Суворов!) И вот политики Германии дружно хоронят Гитлера. Канцлер Шлейхер, например, заявляет: «Господин Гитлер — уже не проблема…. его движение не является больше политической опасностью. Эта забота принадлежит вчерашнему дню». Сам Геббельс в те дни записал в дневнике: «Будущее темно и мрачно. Все предположения и надежды полностью исчезли» (там же. С. 118).

И вот тут-то произошло «чудо», которого никто не ждал. В. Веселов, «отмазывая» Сталина от ответственности за него, ни к селу ни к городу говорит, что коммунисты не поджигали Рейхстаг по заданию Сталина (Новый Анти-Суворов. С. 266) (а кто, кроме нацистских обвинителей на Лейпцигском процессе 1933 г., это утверждает!? — Д. В.), но ясно, что запрет создавать левую коалицию был озвучен, точнее, вновь подтвержден где-то между 6 ноября 1932 и 30 января 1933 гг.

Можно, конечно, признать частичную правоту В. Веселова и допустить, что немецкие коммунисты или часть лх ослушались Сталина и 30 января 1933 г. призвали социал-демократов провести совместную забастовку (а не ослушаться они не могли, так как официально установка на «смертельный бой с социал-демократией» была отменена только летом 1935 г., на VII конгрессе Коминтерна), но социал-демократы имели все основания ответить примерно так: «Раз левая коалиция не создана (не будем напоминать, по чьей вине), то Гитлер, как глава пусть относительного, но все же парламентского большинства, вполне законно становится канцлером. Создали бы коалицию, канцлером был бы Курт Шумахер (тогдашний лидер СДПГ. — Д. В.), а часть мест в правительстве и коммунистам бы досталась. А теперь-то, товарищи коммунисты, чего после драки кулаками махать?»

Глава 3 Когда Сталин начал думать о пакте с Гитлером

Стоя на Рейне, надо думать о Висле.

Наполеон

Ну ладно, когда В. Веселов спорит с теми, кто считает Сталина ответственным за приход Гитлера к власти, это еще по крайней мере выглядит серьезно. Но когда он заявляет, что Сталин до 19 августа 1939 г. не думал о пакте с Гитлером (Новый Анти-Суворов. С. 191), хочется спросить, как говорится, «с какой планеты он прилетел».

Понятно, что сразу после прихода к власти нацистов, в условиях антикоммунистического (в том числе) террора, нападений СС и СА на советских граждан в Германии, заявлений нового немецкого руководства о том, что оно «рассматривает всю Восточную Европу, включая Украину, как объект германской экспансии» и т. д., о нормализации отношений не могло быть и речи. Впрочем, когда в мае 1933 г. в СССР прибыла с прощальным визитом (военные школы, помогавшие возрождению германской военной мощи с 1922 г., теперь сворачивались, окончательно к 1935 г.) германская военная делегация, то сам Нарком обороны К. Е. Ворошилов заявил, что «Красная Армия продолжает выступать за сохранение дружеских отношений с Рейхсвером» (HilgerGMeyer А. The Incompatible Allies. N.Y., 1953. P. 256). Едва ли он это сделал, хотя бы не посоветовавшись со Сталиным…

Но и на государственном уровне, например, А. Енукидзе заявил 16 августа 1933 г. послу Германии: «После того как острый период пройдет, восстановится прежняя гармония в советско-германских отношениях» (Некрич А. М. 1941. 22 июня. М., 1995. С. 13). Опять-таки едва ли по своей инициативе… И уж подавно не осмелился бы Енукидзе без указаний сверху в подобных беседах выискивать общие черты между советским коммунизмом и германским нацизмом (Karlheinz N. Die Sowjetunion und Hitlermachtergreifung. Bonn, 1966. S.120–121), официально проклятым в СССР как «порождение наиболее реакционных кругов империализма».

А. М. Некрич приводит и другие подобные высказывания Тухачевского, Литвинова, Радека и других (1941. 22 июня. С. 14–15). Особенно необходимо отметить заявления Радека, который, по словам Р. Конквеста, после своего ухода из оппозиции и «раскаяния» пресмыкался перед Сталиным сверх всякой меры (Конквест Р. Большой террор. Флоренция, 1974. С. 80, 298). Вряд ли он (как, впрочем, и все остальные упомянутые здесь) делал подобные заявления без санкции сверху.

А на XVII съезде ВКП(б) высказался сам Сталин: мы, мол, далеки от того, чтобы восторгаться германским фашизмом, но дело не в фашизме, фашизм, например, в Италии не мешает СССР иметь наилучшие отношения с этой страной (Сталин И. В. Сочинения. Т. 13. М., 1951.

C. 293) (интересно, кстати, что этим 13-м томом публикация сталинских сочинений и оборвалась в 1951 г., хотя до смерти Сталина оставалось еще два года). И в самом деле, за полгода до этого, 2 сентября 1933 г., СССР подписал с Италией договор о дружбе и сотрудничестве, а, например, на проводах осенью 1935 г. итальянских войск в Абиссинию именно советская делегация была самой представительной (Воронов H.H. На службе военной. М., 1963. С. 76–77).