Взлет и падение ДОДО

Приятные для слуха слова, но вот беда – они придают Пиму храбрости. Он ухмыляется, словно говоря мне: «Не посмеешь», и тащит Кита ближе к свету. Я бросаюсь к ним, и тут меня швыряет на пол кто-то, сбежавший по лестнице. Не успеваю я ничего сообразить, как уже лежу лицом в доски, а кто-то придавил мне шею коленом и выкрутил руку назад.

– Готово! – кричит Лес Холгейт, вырывая у меня кинжал.

Только это он и успевает сказать, прежде чем Тристан валит его ударом. Не долго Лес успел пробыть в сознании! Я чувствую, что его колено больше не давит мне на шею, поворачиваюсь к двери и вижу Кита (Пим по-прежнему крепко держит его за локоть) силуэтом на фоне яркого солнца.

Теперь его тайну не сберечь. Сейчас мир увидит Кристофера Марло – как прямое следствие, что кого-то магически сюда перенесли. Перед дверью сотня человек, и могу побожиться, что по меньшей мере шесть десятков знают его в лицо. И мне, в отличие от Тристана, известно, что это значит. Снаружи раздаются изумленные голоса: «Кристофер Марло! Кристофер Марло!»

Тристан бросается к ним в тщетной попытке предотвратить беду. Я хватаю его за руку, разворачиваю и тащу к потайному ходу. Тристан понимает и спешит за мной. Сбегая по деревянным ступеням, мы слышим, как толпа на улице выкрикивает имя Кита.

Темный туннель выводит нас к сточной канаве. Тристан от вони сгибается пополам, и хорошо, что так – в полный рост он бы все равно тут не прошел. Я веду его к Темзе и замечаю, что множеству крыс вздумалось устремиться в ту же сторону. Их писк тонет в грохоте надвигающегося ломаха. Я ощущаю его приближение, как молнию в воздухе.

Ваша милость, я знала, что такое может случиться, чуяла нутром; без сомнения, каждая ведьма рождается с этим знанием, как рыба – с умением плавать. Мы видим отблески ломаха в каждом мерцании, сопровождающем наши чары. Однако ломах в сравнении с мерцанием – все равно что пушечный выстрел в сравнении с пламенем свечи.

Есть перемены, запретные для магии, и коль скоро это верно для самых скромных забав, то сугубо верно для перенесения, ибо когда вы отправляете человека в место, обычаи коего ему неведомы, он легко может совершить непоправимое, и нужен айриаван плюс здравый смысл, чтобы такого не допустить. Когда мир не в силах выдержать вес Нити, резко отделяющейся от остальных, происходит ломах, как будто сломали прутик в метелке – хрусь! и его уже не склеить. Вот это тогда и случилось.