Взлет и падение ДОДО

Тристан отступил в каморку, и я осталась у окна разговаривать с Бересфордом. Как Джульетта с Ромео. Нелегко мне было играть этот спектакль, когда ревность и злоба так и кипели в груди, а за спиной шла перепалка: Тристан приказывал сэру Эдварду и констеблю убираться через потайной ход, а те отвечали, что не знают никакого потайного хода. Кит встал, взял рубаху с чулками и пообещал вывести этих двоих, как только облачится. Он-то знал про потайной ход, потому что ходил ко мне и тешился со мной. А теперь он воспользуется своим знанием, чтобы спасти этого женоподобного щеголя? Что Киту до того, спасется ли сэр Эдвард? Он должен думать о той обиде, что причинил мне!

– И о чем мы говорим, когда такие, как вы, отираются подле дома терпимости? – спрашивала я тем временем Бересфорда, улыбаясь моей самой лукавой улыбкой.

– Это не дом терпимости! – раздраженно крикнул мне Пим. – Это почтенное заведение, как ты прекрасно знаешь!

– Ждете своей очереди, да? – улыбнулась я Бересфорду. – Заходите, не робейте!

Тот побагровел:

– Я не переступлю порог дома с такой дурной славой.

– Ах, милорд, о нас по всему Лондону идет самая добрая слава! Девочки из Тиршитской пивоварни – лучше всех. Весь Лондон так говорит. Вот хоть хозяина спросите, он рядом с вами стоит.

Пим оскалился на меня:

– Что ты за плутни затеяла, Грейси?

Я игриво улыбнулась.

– Пошалить захотелось, – пропела я. – А теперь не обессудьте, я вас покину. – И отвернулась от окна.

– Выведи их через черный ход, – шепнул мне Тристан. – И Марло захвати.

Хочет, значит, чтобы я спасала и Кита, и этого мерзавца, его полюбовника. Когда я снова прохожу мимо Кита, уже одетого, он вновь тянется ко мне, и на сей раз я хватаю его руку и стискиваю, что есть мочи, будто никогда не выпущу, ибо заботит меня одно – увести его от опасности.

Хм, его, а не сэра Эдварда. Что мне проку спасать сэра Эдварда? Чтобы он и дальше тешился с моим милым и вложил деньги туда, куда Тристан не хочет? И внезапно я вижу яснее ясного, как одним ударом помочь и Тристану, и мне.

Мы с Китом как раз подходим к сэру Эдварду, чтобы я вывела их из дома. Тут я нагибаюсь, быстро выпрямляюсь и еще быстрее наношу этот удар.

Сэр Эдвард подносит обе руки к бархатному дублету. Ноги его не держат, и он хватается одной рукой за косяк. Ладонь красная и оставляет на косяке кровавый след.