Взлет и падение ДОДО

Мейси, простите, что не сразу ответил. Хочу сообщить, что десять минут назад видел Грайне лично, несколько помятую вследствие подвигов на хеллоуинском корпоративе, которые уже вошли у сотрудников ДОДО в легенду – полностью засекреченную, разумеется. Как вы понимаете, идея сообщить по телефону о невыходе по болезни анахронам незнакома, так что, думаю, мы можем посмотреть на ее сегодняшнее отсутствие сквозь пальцы.

Последнее письмо Грайне к Грейс О’Мэлли

Часть 2

Итак, когда меня закончили накачивать снадобьями, Эржебет купила мне платье, как у себя, воистину великолепного цвета, и разве я не почувствовала себя придворной дамой? Затем она повела меня гулять по Кембриджу (здешнему Кембриджу, не английскому) и показала мне много всего такого, о чем, как я раньше писала, и за полжизни не рассказать. Дабы закончить письмо, покуда Вы не отошли в иной мир, ограничусь тем, что касается моих планов.

Здесь полно всяких установлений и правил, но Эржебет просто на них плюет, и никто с нею совладать не может. Она окружена всяческим почетом, и правила для нее не писаны. Она поведала мне много удивительного, но главное – открыла, из-за чего исчезла магия. Не утомляя Вашу милость подробностями, скажу, что во всем виноваты натурфилософы – друзья сэра Фрэнсиса, с коими я водила знакомство в последний год. Они и подобные им мерзавцы в последующих веках. Эти «ученые» наводнили мир механизмами, и наука теперь – новый род магии, куда более могущественной, нежели наша. Именно их мощь, нарастая, сгубила нашу. В особенности же есть некое искусство, называемое фотографией, что, как понимаю, означает «писание светом», или запечатление света на бумаге. Получается нечто вроде рисунка или картины, но такое же живое, как оригинал. Фотография удивительна, и она повсюду. Вот она-то и сгубила магию.

А значит, для сохранения магии не должно быть фотографии. Были и другие причины, но фотография стала последней каплей, и начинать надо будет с нее.

Итак, я совершила самое свое опасное деяние в будущем – открылась Эржебет, ибо сильно подозревала, что она захочет мне помогать. И – да, Ваша милость, я обрела в ней пылкую союзницу.

– Ужасно! И как только я позволила этим мерзким янки так сломить мой дух, – сказала она (кто такие янки, ваша милость, мне неведомо), – что не додумалась до такого сама. Воистину ты достойнейшая ведьма, женщина, заслуживающая всяческого восхищения!

И мы связали себя узами дружбы по ведьминскому обряду, который я даже Вашей милости открывать не вправе.

Эржебет начала переносить меня в прошлое, на несколько часов в день, дабы я способствовала там нашим общим интересам.