Взлет и падение ДОДО

Мы собрались в офисе рядом с ОДЕКом, где теперь проводились отчеты и инструктажи. Тут было оборудование для аудио– и видеозаписи, хотя мы еще не привыкли его включать. Туда только что вошел Тристан, пахнущий дезинфицирующим душем. Он снова переоделся в джинсы и футболку, а мокрое полотенце накинул на плечи. Выглядел он нормально, только все время отвлекался, трогая языком дырки в зубах на месте выпавших пломб. Пломбы эти я ему отдала; теперь они лежали перед ним на столе, и ему было что вертеть в руках. Я посмотрела на его лицо и решила сходить за пивом.

– У меня хорошая новость и плохая новость, – сказал Тристан, промочив горло глотком «Старого тиршитского». – Хорошая и главная новость – похоже, сэр Эдвард переменил решение насчет инвестиций. Думаю, он вложится в Ост-Индскую компанию, а не в Бостонский совет.

– В одной Нити, – уточнила Эржебет.

– Да. Я понимаю, что придется сделать это несколько раз, хотя, возможно, Мел стоит вернуться в Кембридж тысяча шестьсот сорокового и глянуть, нет ли изменений.

– Их не будет, – сказала Эржебет. – Так не бывает, вы уже сами с этим столкнулись. Зачем гонять ее зазря?

– Думаю, стоит проверить. Узнать, чего можно достичь за один заход.

Повисло тягостное молчание, затем Эржебет проговорила ледяным тоном:

– Хорошо, в таком случае переносите ее сами. Я этого делать не буду.

– Вы отказываетесь выполнять приказ?

– Я категорически не согласна с представлением, будто вы вправе отдавать мне приказы. Я просто отказываюсь делать явную глупость.

– Эржебет, – сказал Фрэнк Ода, наш всегдашний миротворец, – вы подписали документы о сотрудничестве, помните, тогда в Вашингтоне?

– Я и сотрудничаю, – ответила Эржебет. – Когда это в интересах дела. Сейчас это только в интересах самодурства Тристана Лионса, и я не подписывала документов, которые бы такого требовали.

– Он выше вас по званию, – начала я и еще до конца фразы поняла свою ошибку, потому что Эржебет расхохоталась.

– Он не выше меня ни в чем. – Она перестала смеяться. – Я перенесу Тристана в Лондон в сентябрь тысяча шестьсот первого, в Тиршитскую пивоварню. Я сделаю это столько раз, сколько потребуется, четыре по моим прикидкам, и только после этого мы отправим Мелисанду в Кембридж посмотреть, сработало ли.

Тристан несколько секунд хранил страдальческое молчание – думаю, исключительно для удовольствия Эржебет, которой так хотелось побольнее его задеть.

– Отлично, – сказал он наконец. – Это возвращает меня к полученному сегодня уроку. У меня был случай проверить мои навыки владения оружием, и я слегка огорошен низким уровнем своей подготовки. Да, самооборона против кинжала работает в ту эпоху не хуже, чем сейчас. Фехтование на шпагах – совершенно другое дело.

Он сообщил эту новость в обычной лаконично-деловой манере, потом замолк, глядя в пространство и как будто восстанавливая в мозгу что-то из происшедшего.

Мы с Фрэнком Одой переглянулись.

– Вы видели настоящий поединок на шпагах? – зачарованно спросил Ода-сэнсэй.

Тристан словно не слышал вопроса. Он чуть выставил правую руку, согнул пальцы, будто сжимает рукоять шпаги, и повел ею туда-сюда. Затем, поймав мой взгляд, снял с шеи полотенце, и мы увидели длинный неглубокий порез.

– Ты участвовал в настоящем поединке на шпагах? – вскричала я.

Мой возглас вывел Тристана из забытья. Он уронил руку на стол и вновь принялся вертеть в пальцах пломбы.

– У них разные шпаги, – объявил он. – Не только те, какие знаем мы, но и более старые. Шире, тяжелее. Как сейчас можно видеть стариков на больших старых «Бьюиках», в то время как молодежь ездит на маленьких гибридах. Мне нужно научиться фехтовать «Бьюиком». Мне нужен историк этого дела, который обучит меня нюансам того времени. Мой противник сделал что-то очень ловкое, чего я не ждал.

– Позвонить Даррену, чтобы зашел снова?

Даррена – инструктора по сценическому фехтованию из Бостонского шекспировского театра – мы наняли обучать Тристана (разумеется, после того, как он подписал соглашение о неразглашении).

– Даррен не годится, – ответил Тристан. – Он собаку съел на исторических деталях, этого не отнимешь. Но вся суть сценического фехтования, что оно должно выглядеть как можно более зрелищным, оставаясь совершенно безопасным. А я вам скажу: настоящее фехтование совсем не зрелищное и зашибись какое опасное.

– Я знаю, к кому обратиться, – проговорила Ребекка.

Она оказалась замечательной помощницей, при том что с самого начала не одобряла нашей затеи. Почти ни один этап работы без нее не обходился. И тем не менее сейчас мы повернулись к ней, не очень веря, что она говорит всерьез.

– В парке дальше по улице, – объяснила она, – по вечерам в хорошую погоду собираются исторические фехтовальщики.

– Ролевики? – скептически спросил Тристан. Поскольку никто из нас не знал этого слова, он пояснил: – Чуваки, которые рубятся пенопластовыми мечами?

– Не пенопластовыми, – возразила Ребекка. – Сталь о сталь. Мне слышно в саду. Они должны быть там сегодня вечером. Я пойду и наведу справки, как только вы закончите свой рассказ.