Взлёт и падение. Книга первая. На высоте.

– От него все командиры отказываются, – счёл своим долгом предупредить командир. – У парня или с крышей что-то случилось, или, – щёлкнул себя по горлу, – передозировки начались. Я уже подумываю досрочную аттестацию писать.

– Но ведь он много лет нормально работал. Не бывает, чтоб вот так взял вдруг и стал плохим. Причина должна быть. В душу-то человеку смотрели?

– А я не нянька в детском саду, – вспылил комэска, – не поп и не психолог. И даже не замполит. Я лётчик, Герард. Тебе-то вот почему-то в душу не надо заглядывать.

– Мне – нет, а вот молодым иногда надо в душу заглядывать.

– Э, – отмахнулся командир. – А для чего у нас замполиты?

Настала очередь махнуть рукой Васину.

– Понятно, – улыбнулся комэска. – Если хочешь, забирай к себе Доронина. Может, и выведешь на путь истинный. Опыт у тебя громадный. Это будет его последний шанс. Я и приказ сейчас подготовлю. Мне его тоже, честно говоря, жалко. Парень хороший, грамотный, общительный.– И, вздохнув, добавил: – Был таковым.

На следующий день Васин затащил Эдуарда к себе домой. Выпили бутылку коньяка. Тут и узнал он историю Эдуарда. Морали никакой не читал, спросил только:

– Дальше летать хочешь?

– Хотеть не вредно, – грустно улыбнулся Доронин. – С кем?

– Со мной летать будешь. Вопрос решён. А насчёт остального скажу: душа человека – не котелок, сразу не выскоблишь из неё всю накипь. Такую рану, как твоя, только время лечит. Придёт оно, сам поймёшь. А сейчас держись. Твоё спасение в полётах. Не картошку копать, а летать надо. И брось увлекаться водкой, не показывай слабость свою. Ты же, чёрт возьми, мужчина, лётчик.

––

Жизненный путь бортмеханика Павла Устюжанина был прямой, как полёт стрелы. И центральное место на этом пути занимали самолёты. В свои тридцать лет он был холост и к женскому полу относился довольно равнодушно. Но это вовсе не означало, что он чурался женщин и не встречался с ними. Напротив, всё свободное от работы время и законные выходные он посвящал слабому полу. Равнодушие же его заключалось в том, что он, сколько ни пытался, не мог мало-мальски кого-то полюбить, а коль так – какой толк жениться. И он через некоторое время с лёгкостью расставался с очередной подругой или без боя уступал другому.

Павел родился и вырос в Бронске и поэтому имел в нём всюду множество знакомых, начиная от вытрезвителя и кончая ЦУМом и станцией обслуживания автомобилей. Его всегда кто-нибудь искал. Он был нужен, чтобы что-то достать или кого-то с кем-то познакомить. Он был настолько нужен, что иногда его снимали с полётов и заменяли другим. Он знал: будет нужен своему начальству. И тогда Устюжанин отправлялся или в автоцентр доставать дефицитные запчасти, или в какой-нибудь мебельный или хозяйственный магазин. А случалось и в детский сад. Дефицит в стране на всё и вся делал Пашку с его обширными связями в эскадрилье незаменимым. Члены экипажа, в котором он летал, понятия не имели, как достаются, например, те же запчасти для «Жигулей». За всё это он без стеснения просил у командиров лучшие рейсы, и ему никогда не отказывали. Иногда он садился за телефон прямо за стол командира эскадрильи, и тогда можно было слышать такой диалог:

– Серж, привет! Это я. Ты ещё замдиректора? Что? Уже директор! Поздравляю! Я-то? Летаю. Нет, от тебя мне пока ничего не надо. Что? Я обещал тебе персики? Ещё в прошлом году? Вот, мля! Извини, забыл. Привезу обязательно. Понимаешь, ни в Сочи, ни в Анапу меня не ставят. А в Новосибирске они ни хрена не растут. Но вот завтра как раз должен быть Сочи, – безбожно врал он. – Серёга, выручай. Командиру нужна стиральная машина. Не достану – сгноит в резервах и не видать тебе ни персиков, ни абрикосов. Да знаю, что у тебя нет. Ты позвони Людочке Саниной из параллельного класса. Помнишь её? Она заведует секцией в ЦУМе, как раз в этом отделе. Почему сам не звоню? Так она же не ведро персиков потребует, а целую тонну. Лучше я тебе привезу. Да и проще тебе договориться, вы же коллеги. А ворон ворону, как говорится, не откажет. У вас же всё: ты – мне, я – тебе. Хорошо, договорились. Персики? Будут, конечно. Как раз завтра в… Анапу лечу. Так я засылаю к Людочке человека? Хорошо, будь здоров!

В результате такого диалога Пашка лишний раз подтверждал репутацию доставалы, а командир становился обладателем дефицитного чудо агрегата. Ну, а уж Сочи и Анапа были ему обеспечены.

Устюжанин редко бывал в плохом настроении, ибо даже на личную жизнь смотрел с юмором, считая, что всё должно идти и катиться своим путём, а насильственное вторжение в неё создаёт только лишние проблемы, портит цвет лица и расшатывает нервную систему. Серьёзно он относился только к работе, и своё дело знал отлично. Любой командир самолёта хотел иметь в экипаже такого бортмеханика. Но он уже несколько лет летал с Васиным и командир ему нравился. Других механиков, бывало, тасовали по экипажам, словно карты, но Пашку без особой необходимости не трогали.