Взлет и падение «Советского писателя»

Наличие времянок запустило и еще один процесс развития поселка. Принять нового члена кооператива можно было только при наличии на участке строения. Оно было собственностью писателя или музыканта. Землей безраздельно владело государство, поэтому нельзя было просто разделить участок пополам и продать часть новому члену ДСК. Продать можно было только свою собственность, то есть строение. Времянки в этом процессе стали ощутимым подспорьем. Правда, нужно было вначале вернуть им статус жилого помещения, но затем можно было получить хорошие деньги.

Первые примеры такого увеличения числа пайщиков кооператива появились в конце 1959 года. Вначале Константин Симонов продал пристройку к своей даче и часть участка Абраму Юрьевичу Долинскому, архитектору и строителю, который очень много сделал для поселка в целом и для Симонова в особенности. Его сын, тогда еще маленький Володя, сейчас превратился в очень известного и популярного актера Владимира Долинского. Второй пример — это дирижер Кирилл Кондрашин, став членом кооператива, он уступил гараж и часть участка своему другу знаменитому пианисту Эмилю Гиллельсу.

Налаживалась инфраструктура поселка. Члены кооператива получили воду от централизованного водопровода. Были полностью протянуты линии электропередач. Дороги совершили довольно быстрое преобразование от грунтовых к асфальтированным. Первыми смогли отказаться при приезде на свои участки от резиновых сапог жители Южной аллеи, что вызвало у них вполне объяснимую гордость и зависть жителей других аллей.

В дачах были проведены системы водяного отопления. Нагрев трубопроводов отопления и подачи горячей воды производился от водогрейных котлов, которые топились углем. В этом для обитателей поселка таились две серьезные трудности.

Первая состояла в том, что в котлы дважды в день нужно было подбрасывать уголь и выгребать из них шлак. Это делало необходимым постоянное проживание на даче либо дальних родственников членов кооператива, либо чаще домашних работниц. Все они приехали в Московскую область из отдаленных областей средней России и даже Сибири. Своего жилья у них не было, поэтому они с удовольствием жили на дачах, присматривали за ними, топили, убирали, занимались огородами и садами.

Они были прописаны на площади конторы ДСК, что строго контролировали местные органы власти. Обычно их звали по имени, а так как имена часто повторялись, то присваивали им фамилии хозяев тех дач, в которых они жили, например Аня Крепс или Нюра Котова. Их наличие, впрочем, не всегда избавляло от необходимости нанимать истопников. В поселке появилось несколько представителей этой профессии, часто это были семейные пары. Истопники и домработницы тщательно следили за тем, чтобы котлы не погасли. Растапливать их было трудно. Конечно, можно было на зиму слить воду из системы отопления и заглушить котел, но на подобные эксперименты мало кто решался. Дом очень быстро отсыревал, вздыбливались полы, отставали от стен обои, сыпалась с потолков штукатурка. Только в самые жаркие летние дни угольные котлы тушили.

На участках размещались небольшие сарайчики, в которые один раз в год завозили уголь, а образовавшимся шлаком посыпали дорожки, излишки шлака рассыпали вдоль заборов.

Именно с углем была связана вторая проблема отопления. Этот самый уголь где-то нужно было доставать. В условиях победившего социализма уголь частное лицо купить не могло никакими силами. Из воспоминаний Виктора Розова: «Уголь в то время выдавался пайками, да еще этот паек надо было вовремя получить. Сначала талон на Большой Бронной, а потом хлопоты по доставке». Но и этот тернистый путь далеко не все жители поселка могли успешно пройти. И тем не менее, котлы в дачах не выключались. Правдами и неправдами, за взятки и по знакомству писатели выбивали у государственных структур уголь, который по бумагам предназначался для каких-либо вполне легальных котельных, но до них не доходил, а привозился в поселок. Все это было на грани, а часто и за гранью криминала, но иного выхода родное советское государство частникам не оставляло.

Газ в поселок завозили в виде баллонов, и он использовался только для газовых плит, на которых готовили еду. Баллоны устанавливались снаружи у стены кухни в специальном металлическом ящике, куда влезали два баллона и редукционная аппаратура для понижения давления газа. Ящик в обязательном порядке запирался на замок. Баллоны с газом, в отличие от угля, можно было купить официально. Можно было обменять пустые на полные, отстояв огромную очередь в соответствующем загородном пункте.

Канализацию каждый член кооператива устраивал на своем участке самостоятельно. Она состояла из двух ям. Первая из них соединялась с дачным туалетом канализационной трубой. В нее попадали и твердые фракции жизнедеятельности человека и вода. Жители пристально следили, чтобы гости не кидали в толчки бумажки, вату и марлю, предшественников женских прокладок, дабы не засорить канализацию.