Взлёт над пропастью. 1890-1917 годы.

Приведённые цифры хорошо известны, однако сами по себе они не позволяют понять, что же представляло собой хозяйство, призванное не только насытить внутренний рынок, но и выйти на международный уровень. В 1880-е годы появилось множество различных нефтяных компаний, но подавляющее большинство из них не были готовы к прогрессу в этой перспективной отрасли. Достаточно посмотреть, кто находился тогда на «виду». Серьёзным авторитетом среди азербайджанских предпринимателей пользовался Г.З. Тагиев — абсолютно безграмотный человек, с трудом ставивший свою подпись под документами. После случайной встречи в поезде со своим знакомым Цатуровым в видного нефтяника преобразился специалист по галантерейной торговле А.И. Манташев (Манташанц). Цатуров желал разрабатывать участок, пожалованный вдове Кутаисского губернатора кн. Гагариной, но не знал, с чего начать (и кроме того, едва читал по-армянски), а потому вовлёк в дело более коммуникабельного Манташева[2022]. При этом Тагиев, Цатуров и другие заседали в учреждённом Совете съезда бакинских нефтепромышленников — в шутку его называли Советом безграмотных[2023]. Как-то инженер горного департамента Министерства финансов К.А. Скальковский, председательствовавший на одном из заседаний этой организации, почти час объяснял участникам, почему необходимо упорядочить добычу на промыслах, как модернизировать производство, но перевод его речи занял не более пяти минут. Чиновника удивила такая краткость, а переводчик из местных объяснил: подробнее не надо, поскольку они всё равно в этом деле ничего не понимают[2024].

Неудивительно, что буровые работы велись как попало, без какой-либо регламентации, по усмотрению «бизнесменов». Их главной заботой было — углубиться в недра и открыть нефтяной фонтан, причём с наименьшими затратами. Инженеры-химики, приезжавшие на нефтепромышленные съезды в Баку из России, постоянно говорили о недопустимости такого ведения дел. Среди них был и Ю.М. Тищенко, рекомендованный Министерством финансов управляющим делами Совета съездов; этот выпускник Мюнхенского политеха профессионально освещал в прессе вопросы нефтяной промышленности[2025]. Большой вклад в её становление внёс В.И. Рагозин, создатель химической лаборатории в Нижнем Новгороде; он не уставал предупреждать: «Мы ведём эту промышленность (нефтяную. — А.П.) самым варварским способом»[2026]. Те же предостережения относились и к переработке. В Америке около 80 % сырьевой добычи использовалось для получения тех или иных товаров, а в России этот показатель не превышал 30 %: остальное просто выбрасывалось, точнее, выливалось в море[2027]. Архаичной была и транспортировка нефти от скважин к переработке: в бурдюках или бочках, погруженных на арбу. Интересная подробность: идею скинуться на устройство общего нефтепровода от промыслов в заводской район бакинские предприниматели подняли на смех, не веря в перспективы этого начинания[2028]. Они остались равнодушны даже к получению необходимых, казалось бы, кредитов под залог нефти и бурового имущества. В финансовом плане все их активы так и висели мёртвым грузом, увеличивая тем самым стоимость производства[2029]. Работавшие в этом регионе банки сетовали: выдача ссуд под нефтепродукты никак не прививается, хотя всем производителям настойчиво рассылаются разъяснения и предложения самых льготных условий[2030].