Взломать шамана

В конце концов, остановились на неинтересном, но коротком слове «код», как на максимально близком к самому понятию «кодовое слово».

Ивану все же удалось прорваться к Гуляре, несмотря на строгие запреты Манина и Шестакова. Под вечер воскресенья, когда совершенно измотанная репетициями группа признала бесплодность дальнейшей отработки действий, Гуляра провела его внутрь, выписав пропуск под личную ответственность.

Шестаков отправил всю команду отдыхать и сам тоже собрался ехать домой. В его кабинете, где на принесенной из бабушкиной квартиры раскладушке, уже третью ночь ночевала Гуляра, двое влюбленных вели разговор, которому не имел права помешать никто на свете.

– Ну как ты? – Иван прикоснулся к Гуляриной щеке. – Готова? Я очень боюсь за тебя.

– Готова, еще как, – Гуляра улыбалась, ей хотелось успокоить Ивана. – Не бойся. Мы засекали. Если что-то идет не так, группа прибывает на место за шестнадцать секунд.

– За шестнадцать секунд многое может произойти.

– Я буду осторожна. И еще я буду знать, что меня ждешь ты.

Они обнялись и поцеловались. Одной рукой Иван гладил Гуляру по волосам, другую она держала в своих ладонях.

– Гуляра? – позвал он после недолгой паузы.

– Что?

– Я бы хотел тебе кое-что сказать.

– Говори.

– Я…

Внезапно в кабинете включился свет, и они услышали громкий, весьма знакомый этому помещению голос:

– Это что такое?! Что он тут делает? Гуляра! Нашли время, честное слово!

Шестаков был страшен и суров как всегда.

– Ты понимаешь, чем это закончится, если узнает…? – Шестаков ткнул палец вверх, в направлении прокурорских хором Манина. – Ты понимаешь, что на кону? Немедленно спать! А ты – вон, на выход!

Евгений Алексеевич схватил Ивана железными пальцами за предплечье и буквально выволок из кабинета. Так быстро, что тот едва успел махнуть на прощание рассмеявшейся нелепой ситуации Гуляре.

– Я понял, понял. Отпустите, пожалуйста, – в коридоре попросил Черешнин. – Евгений Алексеевич? Могу я к вам обратиться с просьбой? Я бы тоже хотел участвовать в операции.

– Чего? – Шестаков настолько удивился наглости Ивана, что даже остановился и выпустил его руку из своих клещей.

– В смысле, я могу быть там рядом? – Иван умоляюще смотрел на следователя. – Просто присутствовать?

– Евгений Алексеевич, пожалуйста! – вмешалась Гуляра, которая вышла за Иваном и шефом в коридор. – Пусть он в автобусе со «слухачами» посидит? Он никому не помешает, а мне спокойнее будет. Намного! Честное слово.

Шестаков, готовый, как всегда, взорваться, совершив невероятное для себя усилие, выждал трехсекундную паузу и неожиданно согласился.

– Ладно, – сказал он со своим обычным каменным выражением лица. – Но из автобуса – никуда! Под ногами чтобы не путался.

– Конечно! – радостно согласился Черешнин. – Я обещаю!

– Хорошо. А сейчас вон отсюда. Гуляра – спать! – повторил свой приказ следователь.

Иван обнял Гуляру, поцеловал ее, и с трудом заставив себя разомкнуть объятия, в сопровождении Шестакова направился к выходу. Девушка проводила его взглядом.

Она надеялась, что правильно угадала, какие слова он хотел ей сказать. И это наполняло ее легким воздушным счастьем, без труда поднимающим ее над всеми страхами и тревогами, связанными с тяжелым завтрашним днем.

Жаль только, что Шестаков прервал разговор.

«Ничего. Поговорим, когда все закончится», – подумала Гуляра и, все еще светящаяся после поцелуя, отправилась, наконец, спать.

Глава 23 Операция

Шестаков поднял Гуляру в шесть утра. Сам уже полностью готовый, экипированный, вооруженный, деловой и собранный. Сборы и дорога на место проведения операции заняли чуть более часа. Прибыв на место, бригада тут же занялась последними приготовлениями к захвату Заплаточника. Или «Шамана», как к тому времени уже почти все называли подозреваемого в бесчеловечных убийствах мастера тату салонов «Ничего страшного» Кирилла Корчинова.

В автобусе, где уже находился подъехавший спозаранку Черешнин, оперативники-слухачи проверяли качество записи гуляриного голоса.

– Гуляра, скажи что-нибудь, – просил в свой микрофон веснушчатый парень с висящими на шее большими наушниками.

– Говорю! Говорю! – зазвучал в автобусе голос Гуляры. Микрофон, закрепленный у нее на груди, давал отличный сигнал – четкий и разборчивый. – Скоро поймаем этого урода и маньяка. Повторяю. Урода и маньяка. Как слышно?

– Отлично слышно, – ответил веснушчатый, довольный отладкой аппаратуры. Затем, надев один наушник на ухо, вырубил громкую связь и произнес в эфир: – Говорит техподдержка. У нас все ок.

В наушниках, которые так же выдали и Ивану, появился знакомый голос.

– Это Шестаков. Наблюдаю за входом, пока никого. Гуляра, в салон идешь только по моему сигналу. Я прикрываю первым. Группа выдвигается по кодовому слову или моему приказу. Подтвердите. Гуляра?

– Да, я все помню, как отрабатывали, – голос Гуляры был все-таки немного напряженным. – Иду по сигналу. Кодовое слово «код».

– Группа? Володя?

– Подтверждаю, по кодовому слову или приказу, – ответил Владимир Ляшкин, вместе с остальными бойцами находившийся в автобусе спецназа.