Взломать шамана

Ведьма как всегда что-то говорила, но, конечно, он ее не слушал. Он никогда не слушал, что они говорят. И так было понятно, чего они ждут: чтобы он развесил уши, а они, околдовав его лживыми чарами, беспощадно погубили – сначала его, потом маму, а затем и весь остальной мир.

Ведьм маньяк ненавидел с далеких дней детства. С тех пор, как впервые услышал сказку о Гензеле и Гретель. Ему, больному свинкой и несколько суток температурившему на границе с сорока двумя градусами, на ночь прочла ее мать. Как же он радовался в тот момент, когда детям удалось заманить старуху в печь и заживо там спалить! Мама, помнится, даже испугалась – ее шестилетний сын так хохотал в этом месте книги, что она подумала, не перешел ли инфекционный жар во что-то более опасное. Из сказки маленький будущий убийца уяснил для себя главное: в борьбе со злом надо всегда идти до конца. Не сдаваясь, какой бы тяжелой и безвыходной не казалась ситуация!

Шаман! А ведь неплохое прозвище было у того бедняги, что умер вместо него. Но, по правде – разве он его заслуживал? Что он сделал в своей жизни, чтобы носить настолько высокое звание? Набил гектар дебильных татуировок?

Смешно.

Вот он – да! Он – Шаман. Настоящий. А не «Заплаточник» – это прозвище всегда его оскорбляло. Будто он охотится за материалом для пододеяльников, а не избавляет Вселенную от зла! Кретины.

До встречи с Иваном Гуляра причисляла себя к девушкам, которым не везет с мужским вниманием. В школе, если мальчишки его к ней и проявляли, так через дерганье за косы. Во взрослой жизни, увы, тоже постоянно встречались типы «хватающие за руки». Уверенные, что путь к сердцу женщины лежит через что-то, к чему ключи подбирать необязательно. Типа, урода Манина. От грубой мужской силы, может, кто и млеет, но Гуляра скорее приходила в ярость.

Впрочем, ее маньяк к сексуальным относился вряд ли.

Что именно заставило его стать тем, кем он сейчас является? Гуляра задавала ему этот вопрос каждый раз, когда он спускался в подвал.

– Евгений Алексеевич! – стараясь звучать погромче и посмелее, в

очередной раз выкрикнула Гуляра. – Может, сегодня вы мне что-нибудь объясните? Что происходит? А?

Глава 2 Пора спешить

– Манин? – Иван отрицательно затряс головой. – Нет, нет, не он! Это Шестаков!

Присутствующие еще раз утвердились во мнение, что разумом Иван все же повредился. Включая Клару.

– Шестаков? Ты в своем уме? – переспросила она в изумлении.

– Шестаков, Шестаков. Это совершенно точно! – уверенно повторил Черешнин. – Как только Филипп сообщил ему, что киргиз невиновен и у него есть доказательства, что убийства связаны с «Ничего страшного», Евгений Алексеевич его приговорил. Это он убил Филиппа. И на этом бы все закончилось, кстати, но, спасибо Васе, оказалось, что пропал компьютер, вместе с указывающими на Шестакова уликами.

– Манин? Шестаков? Вы оба с ума посходили? – вставил слово Ляшкин. – Вы же сами видели татуировщика из салона! Если Шаман не он, то…

– Согласен, бедняга слишком хорошо подошел на роль маньяка, – заговорил Иван почти скороговоркой. – И для Шестакова это была невероятна удача. Нашлась идеальная жертва, на которую можно все свалить. Куда лучше дворника-киргиза, уж точно. При условии, что Шамана убьют при задержании, Шестаков разом решал все проблемы. Так он и поступил – застрелил его собственноручно.

Владимир фыркнул и скрестил на груди руки – такое объяснение его удовлетворить не могло. Не сдавалась и Клара.

– Пока ты не сказал ничего, что говорило бы в пользу Шестакова больше, чем в пользу Манина, – отметила она резонно.

– Да все очень просто, – размахивая руками, отстаивал версию Черешнин. – Хотя бы потому, что Манина на месте операции не было, а Шестаков был. Он и похитил Гуляру. И ему надо закончить «программу»…

– Как он мог ее похитить? – перебив Ивана, рассмеялся Володя Ляшкин. – За ними наблюдали двадцать человек! Включая тебя!

– Над этим я и думал все это время. И я понял. Мы слышали только звук! – веско произнес Иван и обвел всех взглядом. Но никакой реакции не добился, лишь Тамара Владимировна, вообще не понимавшая в чем дело, пожала плечами.

– Когда заходишь в «Ничего страшного», помнишь Клара, – начал объяснять Иван, – звенит дверной колокольчик…

Клара кивнула, подтверждая.

– Можете прослушать запись операции хоть миллиард раз, его там нет! Я помню каждый звук. Гуляра не заходила внутрь.

– Да как же не заходила?! – Владимир вышел из терпения – Мы же своими ушами слышали, как она проговаривает каждый шаг. Как и было предусмотрено. Слышали, как кричит кодовое слово, в конце концов!

– Это была запись, Владимир. Запись с репетиции в прокуратуре, – ответил Иван, и у Ляшкина отвисла челюсть. – Шестаков пустил ее в прямой эфир специально для нас. А Гуляра, к тому времени, уже лежала в багажнике его машины. Я уверен.

Такого объяснения не ожидал никто.

– Ничего себе, – даже присвистнул Василий Ложкин, не без труда, но понимавший, о чем шел разговор. – Такое действительно могло быть?