Взмах чёрного крыла

— Да не давись ты, — возмутился он, наливая в хрустальный бокал чистую воду. — Выпей, — приказал он, но я отмахнулась от его руки, хватаясь за бокал с эликсиром.

Пока не выпила до конца и не заела, не приняла бокал с водой из рук Гетера.

— Сейчас пройдёт, — тихо шептал он, пытаясь погладить меня по голове, но я не давала, отстраняясь.

Выдохнув, выпалила:

— Если ты собрался жениться, то и не лезь ко мне! Я приличная девушка, — слёзы текли от обиды, а может от горького привкуса трав.

— Ой ли, — усмехнулся Гетер, присаживаясь на стол возле моей тарелки. Я встала, не желая сидеть возле соблазна в лице черноокого обманщика.

— Да, приличная! И тебе не удастся сделать из меня любовницу!

С чувством выполненного долга я решила ретироваться в свою комнату, но и шагу ступить не успела, как перед глазами всё поплыло и очертания столовой стали размываться.

Гетер опять галантно поднял меня на руки, шепча что-то о глупых служанках, а меня затошнило.

— Мне плохо, — буркнула я мужчине, а тот пообещал, что скоро всё пройдёт. Но дожидаться этого моё сознание не стало, прячась в кружащей меня тьме.

— Птенчик мой непоседливый, и что ты слушаешь этих служанок. Да меня пол-империи видит своим мужем, но я же до сих пор…

Что он до сих пор, я не расслышала, погружаясь в кошмар. Ко мне были привязаны нити, за которые дёргал Гетер. Он был кукловодом, его огромное лицо склонялось надо мной, заслоняя потолок. Я выступала на сцене в платье с пышным подолом, как у балерин. В зале было полно воронов, они сидели в бордовых креслах и громко каркали, я отчётливо слышала в гомоне звуков смех. Они смеялись надо мной, а я неуклюже танцевала, управляемая Гетером. Слёзы текли из моих глаз, я пыталась порвать эти ненавистные нити, но ничего не выходило. Я подпрыгивала над сценой на радость зрителям, ослеплённая светом софитов.

Я смотрела на улыбающегося Гетера, кричала ему, умоляя отпустить меня.

— Я не кукла! — срывала я голос, дёргала нити, пытаясь разорвать их. — Слышишь? Я тебе не кукла!

Но чёрные глаза оставались холодными, а нити больно дёргали меня, приподнимая над сценой.

— Нет! Я не хочу быть куклой! — рыдала я, падая на колени, стягивая нити вместе, и тянула их на себя, но строгий хозяин резко взмахнул рукой, и я проснулась, крича.

— Я здесь, я с тобой, — шептала темнота ночи встревоженным голосом Гетера, а нежные руки укачивали. — Не кукла ты, Тина. Не кукла, клянусь. Не бойся, мой маленький птенчик. Ты совсем не кукла, — успокаивал он меня, а я уткнулась ему в грудь, устало прикрывая глаза.

Как бы хотелось в это верить.

— А кто я для тебя? — тихо шепнула, чувствуя, как наваливается усталость, и сон забирает меня вновь к себе.

— Скоро узнаешь кто, — ответил тихий шёпот, а ласковые губы прижались ко лбу.

Я растворилась в безмятежной темноте, забывая страшный сон.

Глава 8

Утром проснулась привычно в спальне Гетера. Он лежал рядом, обнимая меня. Мы были в шёлковых костюмах, повсеместно используемых здесь в качестве пижам, потому что даже ночью тенгарцы прикрывали свои тела, объясняя это ожиданием внезапного нападения. Они, как и драконы, перевоплощаясь во вторые ипостаси, трансформировали и одежду с помощью магии в перья, чтобы, в отличие от оборотней-волков, не бегать потом обнажёнными.

Я заметила, что к оголению тела местные жители относятся строго, считая слишком откровенные наряды неприличными, но и здесь были исключения из правил, такие, как торжественные приёмы и аудиенции в императорском дворце.

Я, не желая будить Гетера, попыталась выскользнуть из-под его руки, но была крепко схвачена, а тихий голос сквозь сон прошептал:

— Ты не кукла.

Мужчина даже глаза ещё не открыл, а рефлексы уже сработали. Я же притихла, наблюдая за пробуждением тенгарца. Мы помолчали несколько минут, каждый думал о своём, внимательно следя друг за другом.

— Я говорила во сне? — тихо уточнила у него, так как молчать становилось всё тяжелее.

Губы Гетера тронула улыбка.

— Тебе просто снился кошмар.

— Думаешь? — горько усмехнулась, вспоминая этот странный сон.

— Знаю, Тина. Ты не кукла. И я не дёргаю тебя за нитки.

— Кто такая Тара? — задала я этот вопрос только для того, чтобы избежать сближения с мужчиной.

Очень уж интимно он гладил большим пальцем меня по щеке, даря лёгкую улыбку. Даже рано утром он был неотразим и казался соблазнительным, особенно с взлохмаченными волосами, укрытый по плечи золотым одеялом.

Гетер вздохнул, лёг на спину, рассматривая потолок.

— Когда-то я думал, что женюсь на ней, — ошарашил он меня.

Я села, возмущённо ойкнув.

— А почему нет, подумалось мне как-то раз, когда она приехала с отцом в императорский дворец на празднование нового года. Она очень изысканная, благородных кровей, со светлой кожей, густыми волосами, точёными плечами. Я прикидывал в уме все за и против и пришёл к выводу, что она хорошая партия.

— Ты что, в неё не влюбился, а выбирал её как… — я взмахнула рукой, пытаясь подобрать сравнение, так как не ожидала, что Гетер способен на подобный цинизм. — Ты её выбирал, как породистую кобылу.