Взмокинские истории

Полями и заброшенными тропами они добрались до пустыря, где, скучая, сидели и выдергивали колючки из хвостов «просвещенные хвататели». Совсем не страшные.

«Тут определенно есть подвох – подумал Гониденек. – Но снаружи его как будто не видно…»

Биологически «хвататели» были те же гониденеки; но они имели сложные мысли – о том, как надо разбогатеть, каким образом провернуть это дело. Эти пушистенькие существа были по меркам гониденеков весьма умны. У них даже имена имелись.

Самый старший из них звался Спазгон; у него был непривычно короткий хвост, но в остальном он был настоящий гониденек. Спазгон прежде часто «играл в добренькое» (это значит утащить дорогую вещь, потом продать, потом снова утащить – у того, кому продал, и так без конца); но с годами понял, что к «делу строительства» (так он называл процесс самообогащения) нужно подходить с умом; надо придумывать более сложные и хитрые схемы. Спазгон долго учился мыслить и к настоящему времени он уже умел дельно использовать чужую мудрость. А своя ему была некстати.

– Для чего возиться со своей мудростью, если есть готовая чужая? Что, своя разве лучше? Или ее можно грызть? Глупость бесфилейная. Были в мире философы, да их тела все высохли… их и есть никто б не стал.

Деловой Спазгон собрал компанию – таких же мыслящих гониденеков, прозванных «хватателями». Они были все резкие, смелые, находчивые, но им не хватало знания. А учиться «хвататели» не желали.

Поэтому они искренне обрадовались Гониденеку.

– Братец, да у тебя мудрость есть? Вот здорово! И ты с нее ничего не имеешь? Безобразие! Слушай, что бы исправить сие упущение, говори вот сюда…

Гониденеку суют в нос какой-то плоский камень, но Гониденек начеку:

– Обождите… граждане. А что мне за это будет?

– Все зависит от тебя же. Чем больше носителей мудрости, тем наша прибыль выше… Если со ста носителей мы получим двадцать, то тебе – пять.

– Чего – пять?

– Сверкающих штуковин! – перед Гониденеком открывают мешочек, и он мгновенно зажмуривается. Алмазы! Бриллианты! Сапфиры! Драгоценные минералы, коих много он видел у Вор-Юн-Гака и прочих владык, но никогда не держал в руках. А здесь…

Гониденек завертелся вместе с хвостом.

– Куда говорить-то?! Давайте быстрее, а то вдруг они кончатся, драгоценности-то наши…

– Не волнуйсь! – пропищал один «хвататель» – Драгоценностей хватит.

Гониденек лихорадочно забубнил в камень, мало задумываясь о чем именно он говорит. Он рассказывал все подряд.

Свои дела, походы, приключения; он говорил свои и чужие мысли.

Камень все запомнил, а потом стал вслух воспроизводить, шипя и шепелявя:

– «Подъем-ш делалшя вше кр-шуче, кр-шуче, а пшотом и вовше штал вертикальным. Окашалошь, што гора шоштояла как бы иш двух чаштей. Внишу была шобштвенно горная половина-ш, а наверху, ша облаками-ш – гигантшкий пик иш металла и камня-ш, голый-ш, гладкий-ш…»

– У меня что, такой противный голос? – придирчиво спросил Гониденек.

– Нет, все в порядке, это просто прибор… шипит, что твой Змей… Скажи, ты соврал про Змея Гака этого?

– Соврал. – соврал Гониденек.

– Ясно. Самое главное, звук понятен, а что шипит… все равно те, кому это надо, не разбираются…

Диски с шипящими рассказами потащили в одно государство.

На всякий случай Гониденек встал чуть поодаль и со стороны глядел, как Спазгон и прочие «хвататели» предлагают «каменные сказки» одному парню. Парень, судя по виду, был очень богат (чего стоят одни ботинки, сшитые из инопланетной материи!); он был здоровый и говорил – словно в трубу дудел:

– Дую-дуб-дую-дуб, ду-ду, ду-ду, ду-ду-ду! Да?

Он говорит на другом языке, но его гониденеки знают.

– Дуб-дую! Дуб-дую! Виса иса ина киса? Киса вис! – пищит в ответ хвататель.

И крутит перед парнем гониденековы записи.

Парень слушал шип и треск и говорил одобрительно:

– То ду виса! Да.

Это значит, он согласен купить, но незадорого.

А тем временем другие «хвататели» действуют. Они резво облазили весь дом парня, залезли во все комнаты, чердаки и подвалы. Добро блестело везде. Кто-то даже подавился.

– Что за дурость в рот совать, если оно не влезает? Разломать же надо!

Хвататели кашляли и отплевывались, прыгали по дорогому убранству, кряхтели. Время от времени кто-нибудь ногой или хвостом задевал мелкую вещь, она падала с противным звоном – и тогда гониденеки в страхе замирали. Но парень («дуб-дую, киса виса») был очень увлечен рассказом

Гониденека в камне. Сам Гониденек бегал в стороне – то к хватателю с записями, то к дому, куда он не желал лезть, даже чтоб поднажиться. Гониденеку мерещился подвох; однако все прошло на редкость гладко. Парню всучили груду побитых железяк, воспроизводящих истории, а взамен взя-ли кучу ценной мелочи. Не считая той, что вытащили за его спиной.

– А чего он говорил-то? – спросил Гониденек, когда компания отбежала на безопасное расстояние.

– А не знаю. Я не запоминал. Разве это важно? Важно, что мы выкачали из него добра…

– Он похож на дурачка – заметил Гониденек.