Взмокинские истории

– Так он и есть дурачок! – удивился хвататель. – Братан милый, ты же сам знаешь, как опасно связываться с умными! Умные всегда могут отомстить, даже лишенные власти. А дурачок не может. У него идей не хватит.

«Странно, думал Гониденек, а ведь сам-то я никогда не брал ничего у дурачков. Мне всегда казалось, что дурачки в принципе не могут быть богатыми. Откуда у них богатство? – ведь они же дурачки».

– Богатство добывают не только умом! – сказал Спазгон. – К нему есть разные пути. Например, наследство.

– Это как? Следы, что ли, подбирать? А где же в них добро?

– Нет, это совсем другое…

Спазгон стал объяснять; но Гониденек подумал, что его родственники – даже если они есть – вряд ли могут быть богатыми. А раз так, то и связываться с ними не стоит.

– Мистификация! Но брильянты, кажется, настоящие?

– А как же? Еще бы! Мы ж не дурачки.

Велико пространство мира, и много было мест, где побывали хвататели с Гониденеком.

Гониденек заметил, что все же не везде они действовали с умом; порой бывало, что хвататели» напрочь забывали про ум и работали «по природе» – то есть просто тащили, как обычные гониденеки. Сам Гониденек тоже тащил. Тащил, бросал, терял, снова тащил. И вспоминал старинные строчки – из прежней жизни:

Смолкли вопли каракатиц,

Облака во тьме застыли,

Снова ходишь, юный братец,

По испорченной пустыне…

А почему ему вспомнились именно эти строчки, Гониденек не мог сказать.

– Сколько мыслей в голове – и все без толку! Не чувствуешь себя ни сытым, ни удовлетворенным… Для чего же возникают эти мысли, если у них нет явной цели?…

Гониденек не привык очень много анализировать; все же, он замечал, что постепенно размер компании меняется.

И вот уже добрую половину составляли вновь прибывшие гониденеки.

Они часто дрались и спорили, но их как-то быстро удавалось приструнить, словно по волшебству.

Новые «хвататели» ничуть не хуже старых, а вот куда деваются старые? Наверное, они вышли из игры или пошли создавать свои отряды. А потом? Они умирают? Или как-то переделываются, перевоплощаются, приобретают новый образ? Гониденек никогда ни о чем таком не слышал.

Но просто мертвых гониденеков он тоже ни разу не находил. Или не обращал внимания?

– Иногда мне кажется, что вся наша жизнь… в смысле, существование – это просто жалкая мистификация. Кому-то сильному кажется, что мы есть, вот мы и есть, а кончит думать – вот нас и нет. И привет!

Впрочем, это были не собственные мысли Гониденека, а подслушанные. Давным-давно он собирался обчистить одного мудреца и целых три часа сидел у него под дверью – ждал,

когда мудрец уснет. А тот все болтал и болтал – и про небо, и про землю, и про то, зачем все нужно, и о бессмысленности всего. В тот раз Гониденек страшно измучился и вспотел. Ему, как и прочим гониденекам, трудно было сидеть на одном месте. Мудрец выдался такой вредный!

– Безобразие! Кошма-а-ар-р! Так долго языком ворочать, от пустых разговоров умом поехать можно… – бормотал Гониденек, вытаскивая из-под мудреца деньги. – Тьфу ты пропасть, из-за такой мелочи три часа ждать… свинство просто…

Тогда он так наслушался умных речей, что уже не мог их забыть. Правда, далеко не все было Гониденеку понятно в словах мудреца, он часто путал начала и концы мудрецовых высказываний, но достаточно точно мог их воспроизвести.

Этой мудростью тоже торговали.

Гониденеки и Гониденек шли, шли; занимались «серьезным делом», где-то тащили, причем не только у других но и у своих же. Собирали прибыль – тут же тратили на всякие мелочи, касавшиеся вкусной еды или развлечений; кое-что из приобретенного волокли за собой и теряли. А другие гониденеки находили потерянное. Но ведь если гониденек что-либо найдет – он ведь никому не скажет!

Гониденек всегда был настороже; впрочем, ему не привыкать, а кроме того, ему нравилось такая деятельность.

Нравилось обогащаться без страха быть побитым, нравилось быть в компании, где все тебя понимают, ибо думают точно также. Только вот карманов нет – это плохо.

Гониденек терпел это, терпел, да и начал приставать к Спазгону:

– Слушайте, почему мы не можем сохранить свое благополучие? Мы же все тратим… противно даже. Вы же говорили, все мое ношу во мне. Или как его там?

– Дело в том, милый, что для длительного сбережения нужна особая аппаратура – своего рода кошелек – который похож на энергию… в нем все и сохранится.

– Так вы же говорили, что он у вас был – напомнил Гониденек.

– Ничего я такого не говорил.

– А вот говорили! В самом начале, еще до пустыря!

– Ни в пустыре, ни в другом месте я такого не обозначал! Это тебе в уши ветер попал.

– Нечего трогать мои уши! – Гониденек обиженно задергал головой, тем более что Спазгон действительно двинул его по ушам. – Это вы врете! Как не стыдно своим же врать…

Спазгон чем-то щелкнул и хвататели, не сговариваясь, навалились на Гониденека.

– Слушайте, я же не сказал ничего такого… – растерянно произнес Гониденек. Груда тел над ним вибрировала.

«Ой, как мне сейчас навешают… или распрендобят… интересно, бить меня будут сейчас или потом? Хорошо, если потом, можно успеть смотаться…».