Взор синих глаз

Я взял ее в седло свое

,Весь день был только с ней.
Она глядела молча вдаль
Иль пела песню фей.

Нашла мне сладкий корешок

,Дала мне манну, дикий мед, —

вот все, что она делала.

– Нет, нет, – тихо возразил молодой человек и залился краской, произнеся:

И странно прошептала вдруг:

«Любовь не ждет!»[42]

– Ничего подобного! – возразила она поспешно. – Смотрите, как я умею скакать галопом. Но, Пэнси, пошла!

И Эльфрида умчалась, а Стефан следил за ее легкой фигуркой, которая постепенно уменьшилась до размеров птицы, когда меж ними легло расстояние; ее локоны развевались.

Он пошел в том же направлении и довольно долго не видел никаких знаков, что свидетельствовали бы о ее возвращении. Поскучнев, словно цветок, который лишили солнца, он присел на камень и в течение пятнадцати минут не слышал ни единого звука, что говорил бы о приближении лошади или ее всадницы. Затем Эльфрида и Пэнси появились на холме, пони шел бодрой рысью.

– Мы получили столько удовольствия от этой езды! – закричала Эльфрида, ее лицо пламенело румянцем, а глазасияли.

Она осадила пони, Стефан поднялся на ноги, и они отправились дальше.

– Ну, хотите ли вы что-нибудь мне сказать, мистер Смит, после того, как я столь долго отсутствовала?

– Помните ли вы тот вопрос, на который мне не ответили прошлой ночью: значу ли я для вас больше, чем кто-то другой? – молвил он.

– Я и теперь не могу вам прямо ответить на него.

– Почему же вы не можете?

– Потому что я не знаю, значу ли я сама для вас больше, чем кто-либо другой.

– Да вы действительно для меня дороже всех! – закричал он, и в его голосе прозвучала самая напряженная признательность, и он тотчас же выскользнул вперед и заглянул ей в лицо – Глаза в глаза, – произнес он игриво, и она, покраснев, подчинилась, подарив ему открытый ответный взор. – А почему бы не уста к устам? – продолжал Стефан отважно.

– Нет, разумеется, нет. Нас могут увидеть, и тогда моей репутации конец. Вы можете поцеловать мне руку, если желаете.

Он посмотрел на нее, давая понять этим взглядом, что поцелуй руки через перчатку, да еще не простую, а перчатку для верховой езды, это далеко не самая приятная привилегия в таких обстоятельствах.

– Вот, вот, смотрите, я снимаю свою перчатку. Разве у меня не прелестная белая ручка? Ах, вы не хотите целовать ее, и вы этого делать не станете!

– Если я не стану, вы никогда больше не дадите мне поцелуя, вы, жестокая Эльфрида! Вам известно, что я думаю о вас больше, чем могу вам выразить, что вы моя царица. Я готов умереть ради вас, Эльфрида!

Краска вновь быстро залила ее щечки, и она взглянула на него мечтательно. Какой это был момент гордости для Эльфриды! Впервые в жизни она с абсолютным деспотизмом властвовала над другим сердцем.

Стефан украдкой вдруг запечатлел на ее руке горячий поцелуй.

– Нет, я не хочу, не хочу! – воскликнула она упрямо. – И вам не стоило заставать меня врасплох.

За этим последовала ласковая разновидность драки за полное обладанье столь желанной рукою, где проявилось куда больше неистовства маленьких мальчика и девочки, чем достоинства, свойственного молодым мужчине и женщине. Затем Пэнси стала беспокойной. Эльфрида выпрямилась в седле и опомнилась.

– Вы принудили меня вести себя совершенно неподобающим образом! – закричала она, и нельзя было разобрать, что преобладало в ее голосе – гнев или удовольствие, скорее это была смесь и того, и другого. – Я не должна была допускать подобной потасовки! Мы уже давно выросли из таких игр.

– Я надеюсь, вы не считаете, что я чересчур… чересчур напоминаю нахала того рода, что умеет незаметно втереться в доверие, – отвечал он покаянным тоном, сознавая, что тоже потерял свое достоинство в этой возне.

– Вы слишком фамильярны, и я не собираюсь это терпеть! Памятуя о том, как мало мы еще с вами знакомы, мистер Смит, вы позволяете себе слишком много. Вы думаете, что я деревенская девушка и не имеет значения, как вы ко мне относитесь!

– Заверяю вас, мисс Суонкорт, у меня не было и мысли подобной. Я лишь хотел оставить сладкий… настоящий поцелуй на вашей ручке, и это все.

– Ну вот, опять недостойные уловки! И вы не должны так смотреть на меня, – сказала она, покачав головою, и пустила пони рысью, оказавшись на несколько шагов впереди него.