Взор синих глаз

– Потому что если он станет возражать… я не думаю, что он станет, но если вдруг будет… то у нас останется еще день в запасе, чтобы насладиться своим счастьем, поскольку мы будем пребывать в неведении… Ну, о чем ты так глубоко задумался?

– Я думал о том, как моему любимому другу Найту понравилась бы эта сцена. Я хотел бы, чтоб он был рядом с нами.

– Кажется, ты им очень увлечен, – отозвалась она, и нотки ревности прозвучали в ее голосе. – Должно быть, он очень интересный человек, раз сумел так высоко подняться в твоем мнении.

– Интересный! – вскричал Стефан, лицо его просияло, он загорелся пылом. – Тебе следовало сказать: благородный.

– Ох да, да, я и позабыла, – сказала она немного саркастическим тоном. – Самый благородный человек во всей Англии, как вы изволили сказать вчера вечером.

– Он прекрасный человек, и можете смеяться над этим, если вам угодно, мисс Эльфи.

– Знаю, он твой герой. Но чем же он занимается? Всем на свете?

– Он писатель.

– Но что же он написал? Я никогда не слышала его имени.

– Потому что он сам и несколько других, таких же, как он, объединились в огромное МЫ, а именно в неосязаемое общество, что называется «Презент», это общественно-литературный журнал.

– И он всего лишь обозреватель?

– ВСЕГО ЛИШЬ, Эльфи! Ты что, можно сказать, это честь – писать для «Презента». Гораздо почетнее, чем быть сочинителем романов.

– Это камень в мой огород и нападки на мой бедный роман «ПРИ ДВОРЕ ЗАМКА КЕЛЛИЙОН».

– Нет, Эльфрида, – тихо сказал он, – я вовсе не это имел в виду. Я хотел сказать, что он и впрямь выдающийся литератор в некотором смысле слова, а не простой обозреватель. Он пишет вещи более высокого класса, чем обзоры, хотя порой пишет и рецензии на книги. Его обычными произведениями являются социальные и критические эссе – вот что публикуется в «ПРЕЗЕНТЕ», а не только литературные обзоры.

– Я допускаю, что он талантлив, раз пишет для «Презента». Нам присылают этот журнал, но нерегулярно. Я хотела, чтобы папа оформил подписку, но он такой консервативный. Ну, следующее, что мне откроется о мистере Найте… он добрейшей души человек, сдается мне.

– Он человек превосходный. Надеюсь, когда-нибудь я стану его близким другом.

– Разве сейчас вы с ним не друзья?

– Нет, не настолько близкие, – отозвался Стефан таким тоном, словно предположение Эльфриды было экстравагантным. – Видишь ли, это вышло вот как, он родом из тех же мест, что и я, и он меня кое-чему учил; однако я пока еще не могу назвать себя его близким другом. Как я буду счастлив, когда стану богатым и знаменитым и смогу держаться с ним на равных! – И глаза Стефана засияли, как звезды.

Нежные губки Эльфриды начали надуваться от обиды.

– Ты все время думаешь о нем и любишь его больше, чем меня!

– Нет, честное слово, нет, Эльфрида. Это совсем другое чувство. Но я очень ценю его, и он заслуживает даже большей привязанности, чем я питаю к нему.

– Ты стал неучтивым и заставил мою ревность взмыть до небес! – закричала она капризно. – Я знаю, ты никогда не будешь говорить о третьей особе в наших отношениях так тепло, как ты рассказываешь о нем.

– Но ты не понимаешь, Эльфрида, – сказал он, сделав беспокойное движение. – Тебе придется когда-нибудь с ним познакомиться. Он столь блестящий… нет, «блестящий» – не слишком-то подходящее определение… столь глубокий по мысли… нет, «глубокий» – тоже не подходит, чтобы охарактеризовать его… он способен приворожить тебя, беседуя с тобой. Он – самый желанный друг на свете, и это и вполовину не отражает всех его достоинств.

– Мне безразлично, насколько он хорош, я не хочу с ним знакомиться, поскольку он становится между тобою и мной. Ты о нем думаешь дни и ночи напролет, и всегда гораздо больше, чем о ком-то другом; и когда ты о нем размышляешь, я полностью исчезаю из твоих мыслей. И мне отнюдь не нравится, что ты так тепло отзываешься о нем, когда наша любовь только-только расцвела. Стефан, представь, что вот я и этот человек, этот твой Найт, мы оба тонем, и ты можешь спасти лишь одного из нас…

– Да… глупейшая, старая, как мир, проверка – кого бы я спас?

– Да, кого? Не меня.

– Вас обоих, – сказал он, пожимая ее безвольно повисшую руку.

– Нет, так не пойдет, только одного из нас.

– Я не могу на это ответить, я не знаю. Это неприятно – просто ужасный выбор.

– Ага, так я и знала. Ты бы спас его, а меня оставил бы тонуть, тонуть, тонуть… слышать ничего не желаю о твоей любви!

Она попыталась придать своим словам игривый тон, однако в последней фразе веселость была явно натянутая.

Вымолвив эти слова, она рысью ускакала вперед, завернув за угол, которого избегала пешеходная тропинка, а затем, немного впереди, дорога и тропинка опять сходились вместе. Появившись рядом с ним вновь, она умышленно смотрела в сторону и держала его в прохладной тени своего неудовольствия. Он обошел кругом и стал идти так, чтоб находиться в поле ее зрения.

– Ты обиделась, Эльфи? Почему ты молчишь?

– Тогда спаси меня, и пусть твой мистер Умник утонет. Я ненавижу его. А теперь что ты выберешь?