Взор синих глаз

Прежде чем она ответила, лунный свет вернулся и озарил часть кладбища, коя находилась в поле их зрения. Первым делом луна высветила тот край, что был к ним ближе, и на фоне сгустившихся облаков и теней ярче всех белел горизонтально лежащий надгробный камень – могила молодого Джетуэя.

Найт, по-прежнему помня о секрете Эльфриды, думал о ее словах о поцелуе, что был дан на могиле однажды на кладбище.

– Эльфрида, – сказал он с напускным лукавством, что и наполовину не скрывало содержащегося в нем упрека, – ты знаешь, я думаю, что ты могла бы добровольно рассказать мне о своем прошлом – о поцелуях и о помолвке, – не доставляя мне столько беспокойства и проблем. Это на вон ту могилу ты намекала как на ту самую, где вы с ним сидели?

Она молчала всего мгновение.

– Да, – сказала она.

Правильность его случайной догадки ошеломила Найта; хотя, если принять во внимание то, что почти все остальные памятники на кладбище были вертикальными плитами, на кои никто не смог бы присесть, в таком совпадении не было ничего удивительного.

Эльфрида и теперь даже не собиралась начинать свою исповедь, чего так жаждал ее требовательный возлюбленный, и эта скрытность начала бесить его, как в прежние времена. Он был склонен прочитать ей мораль.

– Почему ты не рассказываешь мне все? – промолвил он с некоторым негодованием. – Эльфрида, нет на свете такой темы, что волновала бы меня больше, чем волнует эта, ведь все должно быть раскрыто между двумя особами, кои собираются вот-вот вступить в брак. Видишь, какое желанное и мудрое это развитие событий для того, чтобы избежать неприятных случайностей, – скажем, таких, как разоблачения впоследствии. Ибо, Эльфрида, секрет, не имеющий ни малейшего значения, может стать основой роковой размолвки только потому, что его раскрыли, а не поведали добровольно. Говорят, что еще не бывало пары, в коей один из двоих не хранил бы секрет, о коем второй никогда не узнает или же вовсе не намерен его узнавать. Это может быть правдой, а может ею не быть; но если все правда, то некоторые счастливы скорее, несмотря на это, чем благодаря тому. Если муж вдруг заметит, как другой мужчина многозначительно смотрит на его жену, а та при этом краснеет так, что становится пунцовой, и выглядит испуганной, как ты думаешь, будет ли муж, к примеру, так же полностью удовлетворен правдивым объяснением жены, что однажды она, к своей великой досаде, неожиданно упала в обморок прямо этому незнакомцу в руки, как если б она призналась в этом сама много лет назад, задолго до того, как произошла знаменательная встреча, и у нее силой вырвали это признание? Предположим, что поклонник, о котором ты говоришь в связи с вон тем могильным камнем, когда-нибудь нарисуется на горизонте и станет меня донимать. Это отравило бы наши жизни, повстречайся я с ним в сумерках, вот как сейчас!

Последние слова Найт выговорил со все возрастающей силой.

– Этого не произойдет, – выдавила она.

– Почему нет? – спросил он резко.

Эльфриду угнетало то, что она обнаружила в нем такой суровый настрой, и она дрожала. От волнения мысли у нее мешались, и она отвечала торопливо, вероятно вовсе не собираясь намеренно увиливать:

– Если он мертв, разве ты можешь с ним встретиться?

– Он мертв? Ох, это полностью меняет дело! – сказал Найт с огромным облегчением. – Но постой… что ты говорила об этой могиле и о нем?

– Это его могила, – продолжала она слабым голосом.

– Что! Тот, кто здесь похоронен, был тем мужчиной, что был твоим возлюбленным? – спросил Найт отчетливо.

– Да, и я не любила его и не поощряла.

– Но ты позволила ему целовать тебя – ты сама так сказала, ты же знаешь, Эльфрида.

Она не ответила.

– Почему же, – спросил Найт, восстанавливая в памяти последовательность событий, – ты совершенно точно сказала, что в некотором смысле была помолвлена с ним, и конечно же так и было, раз ты позволяла ему целовать тебя? А теперь ты говоришь, что никогда его не поощряла. И я припоминаю, что ты еще сказала – что ты сидела с ним НА этой могиле. Силы Небесные! – закричал он, вдруг вскочив на ноги в гневе. – Ты что, потчуешь меня ложью? Почему ты так со мной играешь? Я имею право знать. Эльфрида, мы никогда не будем счастливы! Какой-то яд разрушает наши отношения… от меня ли он исходит, от тебя ли, но мы должны все выяснить прежде, чем мы поженимся.

Найт двинулся прочь стремительно, словно решил ее оставить.

Она вскочила на ноги и вцепилась в его руку:

– Не уходи, Генри, не уходи!

– Тогда расскажи мне, – ответил Найт сурово. – И запомни следующее: больше никакой лжи, или, клянусь душой, я тебя возненавижу. Боже! Чтобы я дошел до этого, чтобы меня водила за нос девчонка своею ложью…

– Не обвиняй, не обвиняй меня так жестоко! О Генри, Генри, будь милосерден и возьми назад эти ужасные слова! Я правдива по характеру… я правдива… и я не знаю, как я так сделала, что ты меня неправильно понял. Но я так напугана! – Она дрожала от волнения так сильно, что эта дрожь передалась и ему.

– Ты хотела сказать, что вы действительно сидели на этой могиле? – спросил он угрюмо.

– Да, и это было правдой.