Читаем Взорви эти чертовы двери! И другие правила киноделов полностью

Сложно выделить фильмы, в которых сниматься было веселее всего. Пожалуй, это «Человек, который хотел быть королем» — мы с Шоном Коннери отлично сработались, и Джон Хьюстон дал нам большую свободу. Атмосфера на этих съемках была особенной. Правда, в Марокко я мучился от непроходящей диареи, и это несколько снизило градус веселья. Совершенно уморительными были съемки «В яблочко!» с Роджером Муром и Майклом Уиннером, но фильм вышел и провалился в прокате, что несколько омрачило впечатления от съемок. Еще один претендент на звание лучших съемок — «Отпетые мошенники» (1988). Фильм снимали на роскошном курорте, в двух шагах от превосходных ресторанов и пляжей. Одну сцену с Гленн Хедли — прекрасной актрисой, к сожалению, ушедшей от нас всего в шестьдесят два года, — мы переснимали пятьдесят раз: развеселились и не могли успокоиться.

Актер должен уметь смеяться и над собой. Относитесь к работе серьезно, но не будьте напыщенным занудой и не воспринимайте себя слишком всерьез! К счастью, у меня никогда не было такой проблемы. У Питера Селлерса была любимая фраза: «Но не все люди об этом догадываются», которую он постоянно использовал. Питер любил гаджеты, и у него у одного из первых появился автоответчик. Однажды я позвонил ему и услышал запись на автоответчике: он говорил, подражая моему голосу. «Это Майкл Кейн. Питера Селлерса нет дома. Но не все люди об этом догадываются». «Вот умора», — подумал я. Потом он повторил эту шутку в 1972 году на шоу Майкла Паркинсона — самом популярном ток-шоу тех времен. Но и я не остался внакладе: в «Воспитании Риты» мой герой произносит те самые слова: «Но не все люди об этом догадываются». Это была наша с Питером общая шутка. А еще в треке группы Madness «Меня зовут Майкл Кейн» это я произношу слова: «Меня зовут Майкл Кейн». Моя дочь Наташа уговорила меня сделать эту запись: ей тогда было одиннадцать лет, и она обожала группу Madness.

Пол Уайтхаус спародировал меня в роли Гарри Палмера на шоу Гарри Энфилда. «Меня зовут Майкл Пейн, — сказал он. — Я ваш сосед, который вечно сует свой нос не в свои дела». Роб Брайдон и Стив Куган в телесериале «Тур[29]» спорят, кто лучше изобразит меня. Это очень смешно. Но лучше всех меня спародировал Том Хэнкс в передаче «Субботним вечером в прямом эфире». Я удивился, потому что знаю Тома Хэнкса, и, в отличие от большинства моих знакомых, тот никогда раньше меня не пародировал!

К счастью, я люблю пародии на самого себя. Если, конечно, не выгляжу в них полным идиотом. Я даже сам иногда себя пародирую. Никто не сможет спародировать Майкла Кейна лучше меня. «Меня зовут… Майкл Кейн». Ну правда же?

Бывает ли, что слишком много веселья вредит работе? Пожалуй, я могу вспомнить пару таких случаев. Если из-за смеха вы не можете работать (прыскаете, произнося свою реплику), режиссер быстро поставит вас на место.

Также не стоит слишком веселиться со своей партнершей по фильму. Или другими участниками съемочной группы. Я имею в виду веселье романтического рода. Особенно неудачная идея — брак двух киноактеров. Во-первых, вам придется проводить очень много времени порознь.

У киношников есть поговорка: «Место съемок не имеет значения». Но посмотрите на процент разводов у киноактеров и поймете, что эта народная мудрость отнюдь не всегда оправдывается. Актеры уезжают на съемки месяца на три, те часто проходят в очень красивых и интересных местах; партнер тем временем остается дома. Когда вы возвращаетесь, оказывается, что вы прекрасно провели время и завели кучу новых друзей, но и ваш партнер отлично провел время и завел кучу друзей, зато теперь вы друг другу вроде как чужие. Для брака это нелегкое испытание. Кроме того, в кино вам часто платят за то, что вы целуетесь и обнимаетесь с красивыми женщинами (или мужчинами) и даже притворяетесь, что занимаетесь с ними сексом. В этом случае лучше отказаться от метода Станиславского и сохранять чрезвычайный профессионализм. Только так атмосфера на съемочной площадке останется профессиональной, а ваш брак не пострадает.

Все это касается не только кино: в любой сфере не путайте веселье с непрофессионализмом и неуважением к коллегам. Не ведите себя неподобающе, иначе нежелательные слухи повредят вашей профессиональной репутации.

Мой брак с Шакирой оказался таким долговечным по двум причинам. Во-первых, я женился на самой прекрасной, умной, доброй — самой идеальной женщине в мире. Во-вторых, Шакира всегда ездила со мной на съемки. Не для того, чтобы следить за мной, нет; и не для того, чтобы я следил за ней. Просто чтобы мы всегда были вместе, и наша жизнь была по-настоящему совместной.

Перейти на страницу:

Все книги серии МИФ. Культура

Скандинавские мифы: от Тора и Локи до Толкина и «Игры престолов»
Скандинавские мифы: от Тора и Локи до Толкина и «Игры престолов»

Захватывающее знакомство с ярким, жестоким и шумным миром скандинавских мифов и их наследием — от Толкина до «Игры престолов».В скандинавских мифах представлены печально известные боги викингов — от могущественного Асира во главе с Эинном и таинственного Ванира до Тора и мифологического космоса, в котором они обитают. Отрывки из легенд оживляют этот мир мифов — от сотворения мира до Рагнарока, предсказанного конца света от армии монстров и Локи, и всего, что находится между ними: полные проблем отношения между богами и великанами, неудачные приключения человеческих героев и героинь, их семейные распри, месть, браки и убийства, взаимодействие между богами и смертными.Фотографии и рисунки показывают ряд норвежских мест, объектов и персонажей — от захоронений кораблей викингов до драконов на камнях с руками.Профессор Кэролин Ларрингтон рассказывает о происхождении скандинавских мифов в дохристианской Скандинавии и Исландии и их выживании в археологических артефактах и ​​письменных источниках — от древнескандинавских саг и стихов до менее одобряющих описаний средневековых христианских писателей. Она прослеживает их влияние в творчестве Вагнера, Уильяма Морриса и Дж. Р. Р. Толкина, и даже в «Игре престолов» в воскресении «Фимбулветра», или «Могучей зиме».

Кэролайн Ларрингтон

Культурология

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза