Взрослая колыбельная

И снова – чуть рассвет, как мы уже топали в лес, невыспавшиеся и раздраженные. Лесник хмурился и делал вид, будто меня не видит, хотя то и дело проверял, чтобы не отстала. Проследил опять же с утра, чтобы я плотно позавтракала. И кажется, бороду свою слегка обкорнал.

В обед, правда, спать не дал, но это потому что всего «пару часов до его дома», а там уже можно как следует отдохнуть на более удобной плоскости.

Чем ближе мы подходили к дому лесника, тем глуше становился лес. Огромные деревья росли свободно, как колонны, теряющиеся в вышине, и казалось, мы в природном храме. Старая, темная кора каждого ствола была испещрена глубокими трещинами, благодаря чему казалась покрытой чешуей. Очень красиво.

Низкий кустарник то и дело перерастал в непролазные колючие заросли. Дорогой наслаждалась, похоже, одна Ачи, чья шерсть с ног до головы была усыпана прилипающими семенами и цепкой травой.

Она и заметила что-то не то. Побежала с лаем вбок и стала кружить под одним из деревьев. Лесник покосился на меня и вроде даже рот открыл, да закрыл обратно. Оно и понятно – указывать сыскарю, куда ему идти следует, а куда нет, себе дороже. Травке безумной, может, он и указ, а не мне точно.

Однако лесник подоспел быстрей меня и опустился на колени перед деревом, утопая в слое сухой хвои. Какой-то звук… и шевелится что-то. Да это же животное! Лиса? Местная лиса то есть, раза в три больше лис моего мира, и пасть у нее зубами утыкана так, что они как из подушечки для иголок в разные стороны торчат. И как лесник не боится к ней руки протягивать? Если цапнет, это как крючки под кожу вопьются, вырвать можно только с мясом.

– Тихо, глупая…

Черт, не могу прямо его голос слышать, когда он такой… Приходится крепко жмуриться и мысленно трясти головой.

– Что с ней?

– Не кричи, напугаешь.

Ладно, он прав, помощник мне нужен с руками, а не с обмотанными бинтами культями, поэтому молчу.

– Что случилось? Что с тобой произошло? – разговаривал лесник с лисой. – Где больно? Дай-ка я тебя осмотрю. Ничего, если поверну на бок? Я осторожно, обещаю. Вот так новость. Да ты же у нас будущая мать!

Да? Я сунула голову над его плечом. И правда, живот лисы раздут, хотя я бы внимания не обратила. Она при виде меня тут же жалобно заскулила, но даже голову не подняла, только черным глазом зыркала. Видать, и правда плохо ей.

– Видимо, ты голодная и хочешь пить, – сообщил зверюшке лесник. – Сейчас мы этому делу поможем.

Он напоил лису из плошки Ачи, а потом накормил собачьей едой. Ачи прыгала вокруг и обиженно лаяла: мол, чего мое разбазариваете?

– Видишь? – спросил лесник, когда после всего подошел ко мне. Лиса затихла, но на лапы так и не поднялась, закрыла глаза и будто бы заснула. – Судя по всему, из мертвого леса она пришла. Если животное там слишком долго пробудет – погибает. Как будто силу жизненную теряет. Поэтому туда опасно одной ходить, вовремя не выберешься – затянет.

– Я посмотрю колдовским зрением.

Лесник молча отошел, а я закрыла глаза и призвала Ветерок. Где ты летаешь? Опять развлекаешься? Помогай.

Сила примчалась, окутывая в кокон, так и лучащийся энергией. Видела ли она неподалеку хозяина? Узнала ли его?

Но не будем нарываться на неприятности и спрашивать. Посмотри-ка лучше, Ветерок, что не так с этой милой лисичкой?

Шелест, треск энергии – и сделала круг Ветерок вокруг поляны.

С лисичкой? С какой лисичкой?

Так. Если мысленно взглянуть в сторону лежащего в траве зверя, мы увидим… пустоту. Как? А если открыть глаза? Ветерок, правда, исчезла, потеряв связь, но… животное на месте, дышит, бока поднимаются. А сила ее не видит. Совсем. Как будто лиса не просто мертва, как будто ее нет.

– Что ты видишь?

Лесник не выдержал, подошел, сглатывая от волнения.

– Она словно отсутствует. Для духов, в смысле. Словно ее уже нет в этом мире и остатки ее сгнили.

Он взволнованно отвернулся, стал ходить туда-сюда. Лиса заскулила. Мертвое не может такие звуки издавать, некромантия скорее страшилка, чем правда, даже для этого колдовского мира.

– Ладно, пошли дальше, – решил лесник. – Возьми свой мешок, я лису понесу, будет мешать.

– Куда понесешь?

– Домой. Она в тяжести.

– И что?

– Я не могу ее бросить тут, она погибнет от голода. Бери мешок.

Звучит как приказ. И опять рассердился, будто речь не о животном, а о дите малом, которого я предлагаю бросить на погибель в лесу.

– Да ладно, ладно, чего ты разволновался? Тащи свою лису, если хочешь.

Ох, а мешок-то какой тяжелый! Что ж я столько барахла в него напихала?

Лиса, вероятно, тяжелей, чем кажется, потому что чем дальше, тем больше лесник сутулился. Но упрямо продолжал тащить животное.

Приближение дома тоже выдала Ачи. На секунду застыла, а потом так рьяно рванула вперед, что сразу стало понятно – дом близко. Через пару минут и мы вышли на полянку, где высились постройки: дом на два окна, сарай, огороженный загон и несколько крошечных домиков, похожих на будки с дверцами. Что это, интересно, такое? Собак, что ли, разводит? Или кроликов?

Лесник дошел до одной из них и распахнул дверцу. Осторожно положил лису на солому, которая была внутри.