Взрослое лето

Ребята зашли на террасу и прильнули к окну. Через пять минут на дороге показался охотник. Он шёл уверенным шагом, в расстёгнутой плащ-палатке и кирзовых сапогах. Миновав сторожку, он направился дальше в глубь зелёного моря, умытого тёплым дождём. Дорога вела в дальние лесные кварталы, в сторону Гнилого болота.

— Ну всё, я поехал. Ещё надо заскочить в редакцию!

— Да оставайся, скоро мама приедет с работы.

Женя задумался на долю секунды и решительно ответил:

— Спасибо, но мне пора.

Наконец-то журналист уехал. Действительно, через полчаса пришла Мила, и пленницы леса сели ужинать. А ещё надо было прополоть огурцы и подвязать помидоры.

— Алёна, мне звонили с поселковой почты, тебе пришло заказное письмо. Если не секрет, кто тебе пишет?

В груди девочки громыхнула буря, совладать с душевной грозой оказалось тяжко, если не сказать невозможно. Она приняла скорое решение, мол, надо признаваться, врать в таком волнении бессмысленно, мама сразу разгадает, да и тёти с почты обязательно доложат ей, откуда прилетело письмо.

— Я написала в воинскую часть, где когда-то служил папа Игорь. Вот, наверно от командира пришёл ответ. Почитаем?

— Ох, Алёна! Почитаем!

* * *

А пока девочке в голову является очередной кусок давней сказки: «Не ест и не спит князь, по лесам и полям весь день рыщет. Наконец-то попалась охотникам в самой глуши волчица. Как увидела Всеслава, жалобно взмолилась:

— Княже, не губи, к милым деткам отпусти!

— Давай своего молока! — говорит князь.

Тотчас она дала ему молока и в благодарность ещё волчонка подарила. Отправился обратно Всеслав, спешит к жене, а та все дни и ноченьки только и мечтала, что муж сгинет среди болот. А он назад вернулся, да ещё и с молоком волчицы. Пришлось княгине умыться, и вновь притворно супружескую любовь изображать.

Прошло немного дней, княгиня опять как будто захворала и шепчет мужу:

— Дорогой, я больна! Меня спасёт лишь молоко медведицы! Достань, прошу тебя, любимый!

— Не грусти, я скоро буду, молока ещё добуду.

Так жену заверил князь и поспешил собираться в дорогу. Да тут старушка-мать со всей родней встали на колени и умоляют Всеслава:

— Останься дома, княже. Дурит тебя супруга, вокруг пальца водит, гибели твоей желает! Где это слыхано — лечиться молоком дикой медведицы? Выпиши дюжину лекарей из-за границы!»

Глава 6 Время собирать камни

Хорошо летом, проснувшись к обеду, поваляться в кровати. Поудобнее подложив подушку, смотреть в окно на ветки или редкие облака. Зная, что впереди тебя ждёт завтрак: только надо разогреть сырники, достать сметану из холодильника и отправить чайник на плиту. Но самое приятное — впереди у тебя ещё полтора месяца каникул. Мысли Алёнки перекинулись на её расследование. Выходило, что она права. Основными фигурантами оставались: охотник Аникин, мамин жених Дмитрий и хозяин строящегося комбината. В причастность отца она не верила и эту версию подбросила следствию только для того, чтобы разыскать его и по возможности увидеть.

Да, в её смартфоне хранилось несколько фотографий папы Игоря, но все двенадцатилетней давности, и было бы верхом наивности полагать, что он остался таким же спортивным и подтянутым. Основным подозреваемым виделся Аникин — охотник, имеющий оружие и запросто стреляющий по дичи. Дядя Дима всё же казался неспособным на стрельбу по родителям обожаемой женщины. Вот от владельца комбината, от олигарха, можно ожидать всё, что угодно — отвалил «котлету» баксов киллеру, и принимайте работу, пожалуйста.

Но как ей и Жене действовать? Распутывать версии по очереди или заниматься одновременно всем? Последнее выходило много раз сложнее — она ведь живёт в глухомани, вдали от цивилизации. Вот со дня на день состоится обыск у дяди Димы, и тогда станет ясным: он или нет. Аникин пропадает в лесу, дома почти не бывает, почему? Браконьерничает или прячет следы старого преступления. Но стрельбы из ружья в лесу не слышно… Да, охотник оставался самым крепким орешком из этой троицы.

Но пора идти завтракать, время-то обеденное. Сырники оказались вкусными и без сметаны, и даже разогревания. Чайник отправился на плиту. На улице зажужжал скутер. Женя приехал вовремя. Когда в дверь постучали, девочка спросила:

— Тебе чаю?

— Конечно, я привёз любимый бежевый зефир.

— Это «крем-брюле». Заходи, дверь открыта. Кстати, остался сырник, будешь?

Дверь распахнулась, на пороге стояла звезда журналистики в красных джинсах и розовой футболке. Алёна перестала жевать и молча рассматривала парня.

— Сырник, говоришь? А почему бы и нет, я уже повкалывал в редакции, сдал статью и ещё заметку о работе поликлиники.

Придя в себя, девочка спросила:

— Самоубийца, ты не боишься в таком виде ходить по посёлку, и ещё при этом ездить на жёлтом скутере?

— В посёлке нет явных гомофобов, можно даже гей-парад проводить на улице Ворошилова с концертом и плясками на площади Ленина. Кстати, я написал об этом проблемную статью на целую полосу. А мой вызывающий прикид и есть попытка выявить местных жлобов. А что такого, джинсы купил за тысячу, на распродаже, а футболка валялась с прошлого года?