Взрослое лето

— Постойте, это только начало, Людмила Александровна! На меня что-то нашло, я ощутил себя следопытом или даже следователем и принялся дальше осматривать участок. У сарая приметил лопату, на ней оказалась прилипшая свежая земля. Я стал искать, что же он копал за тот час, что находился здесь. Вы будете удивлены, особенно одна заносчивая девчонка, но среди зарослей малины я наткнулся на это место, где-то метр на метр. Тогда мне ничего не оставалось, как раскопать землю.

Женя умолк и посмотрел на Людмилу и Алёну.

— Не томи, Шерлок Холмс, что дальше?

— Повозившись с полчаса, на дне ямы я обнаружил металлический ящик. Кое-как открыл дверцу. Вот посмотрите на мои руки, под ногтями до сих пор земля!

— Женя, я сделаю тебе маникюр на руках и ногах! — пообещала Алёнка. — Не тяни резину! Что в ящике? Ружье?

— Да, двустволка 12 калибра. И патроны, вот я взял пару.

— А ствол ты взял?

— Нет, я же не следователь. Что я скажу, что похитили чужое ружьё, а может, из него стреляли по вашей бабушке и дедушке? А он будет всё отрицать, и скажет что это не его оружие.

— Ты не оставил отпечатков?

— Нет, я не дотрагивался до оружия, только глянул и давай быстрее закапывать, и сегодня прямо к вам.

— А что-нибудь странное ещё было на участке? — спросила девочка.

— Да нет, заброшенный участок, ничего не посажено, у забора бурьян выше меня. Но домик закрыт, на окнах ставни, есть колодец, в общем, жить можно. Единственное, что как-то непонятно, свежеокрашенная собачья будка, но следов собаки не видно, и пустая бутылка от ацетона валяется на земле.

— В среду красил, после работы, а потом приехал к нам? Зачем? Для чего спрятал в малиннике ружье? — сказала Мила и посмотрела на дочь.

— Выясним! Ружьё перепрятал, кто в кустах будет искать? А? Надо сообщить следователю.

— Непременно, — согласилась Мила. — Женя молодец, что не стал забирать оружие, пусть лежит, а то остановили бы гаишники и что бы ты им сказал?

— Да мне и положить его было некуда, с собой ни сумки, ни рюкзака. Потом я хотел посоветоваться с вами. Вы же не просто люди, вы потерпевшие! Хоть кто-то по делу, а я? Даже не свидетель.

— Ну теперь точно станешь свидетелем, допрыгался, — улыбаясь, пообещала Алёнка. — Но главное, чтобы не потерпевшим!

— Езжайте в понедельник к следователю, всё ему расскажите, а пока больше никому ни слова! — скомандовала Мила, и ребята закивали в знак согласия. — Пойдёмте в дом, хватит прятаться.

— Спасибо, но я поеду домой, вечером ещё поработаю, ну вы меня понимаете?

— Понимаем, — хором ответили мама и дочь.

— Женя, заезжай за мной в понедельник! А я позвоню Михаилу Владимировичу.

— Заеду.

— У тебя есть второй шлем, для Алёнки?

— Да.

— Не забудь взять, и не гони, торопиться вам некуда.

Журналист вскоре пропал в подлеске.

— Мам, неужели мы подобрались к разгадке? — спросила девочка, когда они остались наедине.

— Не знаю, — ответила Мила, затеребив кольцо на безымянном пальце. — Рано говорить. У кого из местных нет ружей? Отец рассказывал, что в шестидесятые годы они продавались в сельпо, бери любой, кто хочет. Ну, а когда ввели обязательную регистрацию, многим в облом стало возиться, до сих пор прячут свои ружья от полиции по чердакам и подвалам.

— Ты переживаешь за дядю Диму?

— Разумеется, я знаю его с детства, и мне просто жалко его. Но я его не оправдываю, ни в коем разе! Ты когда вырастешь, тоже будешь переживать за одноклассников или за соседа Пашку?

— Мне кажется, мы разлетимся после школы и редко будем видеться. Может, даже позабудем друг друга.

— Я тоже так думала, когда училась в школе, и ещё мечтала о прекрасном принце, который увезёт меня в красивый замок на Рублёвке, но как видишь — принца нет, и я по-прежнему живу в посёлке и общаюсь с одноклассниками.

— Ну, а мой отец, кем он был для тебя?

— Да всем, а главное будущим. Мы хотели вместе, рука об руку, построить свою жизнь, но получилось то, что получилось.

— А если он найдётся и постучит в дверь, ты откроешь?

— Дверь да, но впущу ли в сердце, не уверена. Скорее всего, не прощу, хватит, отрыдала, отболела. Зачем ворошить прошлое?

В понедельник Женя заехал около десяти утра, в жёлтом дождевике он казался печальным напоминанием об осени среди блестящей от воды зелёной листвы. Алёнка уже собиралась в дорогу. Пришлось надеть ветровку — на улице моросил дождь. Она закрыла дом и, спрятав ключ в траву за лавкой, пошла к Жене, который сразу подал ей шлем.

— Привет, Алёнка.

— Привет, поехали скорей. Давай в следующий раз, когда будешь выбирать дождевик, позвони мне.

— Тоже мне, нашлась модельер Зайцева, она же Белкина.

— Ладно, это я так, шучу. Лучше расскажи о своём визите на комбинат. При маме я не хотела поднимать разговор.

— Да ничего не вышло. Отвели к главному инженеру, он меня выслушал, записал телефон и пообещал передать пресс-секретарю, а свяжется он со мной или нет, не знаю. Они будут думать, нуждаются в моих услугах или нет.

— Ничего, шансы на встречу есть. Поехали.

Дождь продолжал монотонно моросить. Сиденье было небольшое, явно рассчитанное на одного седока, и девочка прижалась к водителю, крепко обхватив его руками.