Взрослое лето

Несколько дней прошли тихо и обыденно: гостей не было, как и новых известий, так ожидаемых девочкой. Два дня с небольшими передышками моросил дождь. На террасе был слышен мягкий шум от падающих в листву капель, и прохладный воздух был словно замешен неведомыми парфюмерами на запахе леса и здешнего огорода, а ещё полян с белоглазой кислицей, и дальних полей с цветущей люцерной. Прикрыв глаза, Алёна представляла себе земляничные поляны со спелыми алыми ягодами и заросли пахучего борщевика вдоль дороги, овражек с ежевичными кустами.

Мила с головой ушла сама в себя. Словно андроид из «Звёздных войн», она по-прежнему выполняла привычную работу и с оловянными глазами забегала в магазин или стояла на автобусной остановке. Но мысли её всё время находились далеко. Якорем, так успешно потянувшим на дно чистую душу, стало предложение руки и сердца и преподнесённое колечко, которое всё больше и больше затягивало в омут нескончаемых раздумий о грядущей жизни. Мила умаялась тащить хомут матери-одиночки, особенно после гибели родителей. Когда вдруг через неделю после похорон предательски иссякли деньги, и сколько ни заглядывай в кошелёк, там ничего нового не появлялось. Попросить помощи, по большому счету, было не у кого, и стало до рези в глазах ясно — надеяться следует только на себя. Но нормальной профессии нет, и учиться тоже нет возможности, а нынешняя работа просто не позволяла умереть с голоду и не обноситься до лохмотьев. Может, действительно, верный и надёжный, как кирпичная стена, Дима и есть тот самый человек, которого она так долго ждала?

Дочь высвободила Милу из когтистых лап печали и вернула к активной жизни:

— Я звонила днём отцу Андрею, он просил тебя ему перезвонить.

— Завтра непременно наберу. А о чем вы говорили?

— Да о Каине и Авеле.

— О Господи! И не страшно тебе, стоя на макушке ели, вести такие беседы?

— Страшно, мамочка.

* * *

И почему опять вспомнилась дедушкина любимая сказка: «Так вот, когда наконец возвратился Всеслав во дворец из дремучих лесов да полей, жена прикинулась больной. Лежит, не встаёт, только пустую воду пьёт. Тогда созвал князь лекарей в палаты и давай выведывать, чем княгиню лечить. Но знахари только руками разводят, мол, княже, не ведаем такой болезни.

Вечером красавица закрыла ясные глазки и тихонько говорит мужу, как Змей Змеевич надоумил:

— Милый, я больна! Ничто не спасёт меня кроме волчьего молока. Надо мне им умыться, чтобы скорее оздоровиться.

— Не грусти, я скоро буду, молока того добуду.

Так ответил князь и поспешил собираться в дорогу. Да тут старушка мать упала на колени и умоляет сына:

— Не езди никуда, сынок! Обманывает тебя супруга! Где это видано-лечиться молоком волчицы? Вызови лекаря из-за границы!

Ничего не ответил князь, только молча вышел из палат и отправился за волчьим молоком, чтобы спасти ненаглядную жену, а с ним его Верная Охота. Эх, нарушил Всеслав не только волю родной матери, но и свой же указ: не травить зверя летом, когда птенцы и зверята подрастают».

Глава 5 Фотография 9 На 13

В пятницу вечером рык железного чудовища известил лесных обитателей о приезде жениха. Мать и дочка пили чай, и как только рёв утих, а кузнечики застрекотали как прежде, они пригласили залётного молодца за стол.

— Привет! Уже иду. Только захвачу сладенького.

— Как дела? — спросила Мила входящего. — Почему от тебя на всю округу несёт краской? Может, воды нагреть, сполоснёшься?

— Да ацетоном оттирал руку. Потерпите, мне сейчас приходится много работать. У меня сейчас много работы.

— Ужинать будешь?

— Нет, я у своих перекусил.

— Дядя Дима, тогда садитесь пить чай!

Гость выложил на стол пакеты с конфетами, мармеладом и зефиром и ещё поставил серую картонную коробку.

— Это что? — спросила Мила.

— Фотки, помнишь, ты просила.

Внутри коробки оказался дембельский альбом с обложкой, обшитой шинельным сукном. Страницы и калька между ними были разрисованы доморощенными художниками — что-то среднее между комиксом и шаржами. Рисунки дурацкие, но порой наивно трогательные. Вначале нарисовался призывной пункт, а вот уже принятие присяги: автомат, знамя, стол напротив строя солдат, все в мешковатой форме. Различить лица трудно — всё бесцветное: свинцовое небо, серый плац и на всех защитная форма. Далее пошли изображения повеселее, вот наконец-то миновали долгожданные полгода службы, и на зрителей смотрел уверенный в себе юноша с хитринкой в темных глазах. На фотографиях Дмитрий предстал крепким парнем с накачанными руками и крепкими плечами. Он достаточно беззаботно поглядывал из-под фуражки на окружающий мир и кое-где даже белозубо улыбался.

Вскоре альбом долистали до дембеля — приказа об увольнении и панорамной фотографии далёкого северного посёлка, снятого сверху с парящего вертолёта или самолёта. Алёнке так хотелось подольше рассматривать этот снимок, изучая каждый дом и улицу. Ведь где-то там, на далёкой и неведомой планете под названием Север, жил, а может, и до сих пор ходит по прямым улицам, между домами на сваях, её родной отец.