Взрослые игрушки

– Вот они, бесы! – я заорала, и вцепилась руками в собачью ногу. Пёс-Ковалёв такого не ожидал, взвизгнул, и непредсказуемо пукнул, после чего спрятался под шкаф. – Я чую запах сероводорода! Ад пришёл на землю! Итак, встречайте: бесы!

Даже после этого откровенного призыва Ершова не появилась.

– Юля, хуле ты в сортире засела?! – Я прервала генеральную репетицию, и поднялась с пола. – Твой выход!

– Дай поссать-то! – Глухо ответил из-за двери бес. – Ты б сама попробовала бы снять эти штаны с хвостом, а потом обратно напялить. Кстати, хвост я в унитаз уронила.

– Блять… – Я расстроилась. – Нихуя у нас с тобой, Юлия, не выйдет. Ковалёвы вызовут ментов, и нас заберут в обезьянник! Там нам подкинут в карман кило героина, ядерную ракету, четыре неопознанных трупа, и загремим мы с тобой по этапу, к лесбиянкам. А я ещё так молода, и так люблю мужчин!

Дверь туалета распахнулась, и на пороге появилась Ершова. За десять минут я уже забыла, как она выглядит, поэтому быстро отпихнула Юльку от двери, и сама заняла позицию на гнезде.

– Не ссы, инвалид детства, всё будет в ёлочку. Ты, главное, паспорт с собой не бери на дело. – Подруга свято верила в то, что мировое зло сконцентрировано именно в паспорте. – И тогда никакие менты не придут. Все менты щас спят давно.

Ещё через пять минут мы на цыпочках вышли на лестничную клетку, и прокрались к лифту.

– Короче так… – Ершова наклонилась к моему уху, и ещё раз уточнила детали: – Щас мы с тобой поднимаемся на седьмой этаж, ты спускаешься вниз по лестнице до четвёртого, и проверяешь, чтоб на нижних этажах никто не стоял. А то эффекта не получится, если мне между пятым и шестым кто-нить с перепугу пизды даст. Потом ты звонишь в дверь Ковалёвым, начинаешь изображать свой ящур…

– Корчи. – Поправила я Юлю.

– Похуй. Корчи. Потом ты кричишь: «Вы слышите этот топот? Это бесы! Они уже идут за мной!» И тут выйду я.

– Ты думаешь, у тебя получится громко топать в плюшевых тапках? – Я с сомнением посмотрела на когтистые поролоновые ноги Ершовой.

– Верно. – Юлька не огорчилась. – Вот эта лыжная палка чья?

Я оглянулась. Возле соседней квартиры сиротливо стояла одна лыжная палка.

– Ничья. – я пожала плечами. – Бери, если нужно.

– И возьму. Я буду ей стучать по ступенькам, и имитировать адский топот. Видишь, всё катит как надо!

Двери лифта открылись, и мы с Юлькой шагнули в кабину, и нажали на цифру семь.

– Эх, вот эти иисусики щас обосрутся! – Юлька откровенно радовалась предстоящему чужому инфаркту. – Главное, смотри, чтоб тебе кадилом не уебали, в процессе изгнания бесов.

– Юля. – Я прислушалась к тишине за дверями лифта. – Юля, мы, кажется, застряли.

– А я ещё появлюсь, и скажу Ковалёву: «Ты нихуя не божий человек. Ты дрочишь по ночам, в ванной. Так что собирайся, я за тобой». – Юлька захохотала, и осеклась: – Чо ты сказала?

– Мы застряли. – Я села на корточки, и посмотрела на Ершову снизу вверх. – А у меня клаустрофобия. Щас орать начну.

– Не надо. – Уверенно ответила Юлька. – Щас попробуем отсюда выбраться.

Однако, выбраться из лифта не получалось. Застряли мы всерьёз.

– Юля… – Я уже шмыгала носом. – Я боюсь! Сегодня страшная ночь, а у меня ещё клаустрофобия… У-у-у-у-у-у…

– Не вой! – Юлька взяла на себя обязанности главнокомандующего. – Щас вызовем этих, как их… Спасателей.

И уверенно ткнула пальцем в кнопку с надписью «Вызов».