Взрыв на макаронной фабрике

Мой острый ум уже давно сделал вывод, что дамские сумочки – вещь крайне бесполезная, по крайней мере, для меня. Ну что, спрашивается, там носить? Ключи от квартиры, где деньги лежат? Так заботливый супруг давно уже повесил мне связку ключей на шею, и теперь я хожу, издавая легкое позвякивание. Косметичку? Но я не пользуюсь косметикой. Мне вовсе не нужно пудрить носик в ответственные минуты. И потом, в сумках всегда такой бардак! Прежде чем найдешь нужную вещицу, пройдут тысячелетия! По сравнительно небольшому опыту знаю: наводить порядок в дамских сумках бесполезно. Буквально через несколько часов сумочка все равно превращается в образец вселенского хаоса. А вот ридикюльчик на данный момент очень даже может пригодиться: кто знает, сколько еще бриллиантов я найду в процессе расследования?

…К дому Тенгиза я подкатила ровно в половине девятого. Эксперт нервно прохаживался возле подъезда, явно не веря в мою пунктуальность. Увидев мою новенькую машину, он замер на месте и оторопело уставился на чудо американского машиностроения.

– Чего таращишься? – Я весело оскалилась, наслаждаясь произведенным эффектом. – Садись. Домчу тебя до места службы, так и быть!

Гогочия уселся рядом со мной и восхищенно выдохнул:

– Класс! Откуда?

– Мужики подарили, – небрежно пояснила я. – Ромка и Венька. На годовщину свадьбы.

Некоторое время мы ехали молча. Я соображала, как лучше изложить свою просьбу Тенгизу, а сам Тенгиз наслаждался комфортом моей новой машины.

– Что за дело? – Эксперт перевел на меня затуманенный взгляд. – Ты, кажется, утром говорила о каком-то деле? С чего отпечатки снимать?

Я заерзала на сиденье, отвлеклась и неожиданно для самой себя проскочила на красный сигнал светофора. Тут же раздался мелодичный свисток инспектора ГИБДД.

– Твою мать! – вполголоса выругалась я и опустила стекло.

– Сержант Медведев! – В окно всунулась уже знакомая усатая физиономия. – А-а-а… э-э… Это вы. Здрасте!

– Привет! Как жизнь? Семья в порядке? Жена? Дети? – строго поинтересовалась я.

– Ага, – оторопело ответил сержант.

– Отлично! Что я нарушила на этот раз?

– Н-ничего, – шевельнул усами сержант. – Почти ничего. Так, мелочь – на красный свет проехали… Но это не считается!

– А чего ж тогда свистим? Соловей-разбойник вы наш!

– Положено, – скромно потупился сержант Медведев.

– Так что будем делать? – полюбопытствовала я. – Штраф возьмете?

– Возьму!

Я протянула гибэдэдэшнику две сотенные купюры и проворчала:

– Мздоимец!

Сержант Медведев предпочел не услышать столь лестного эпитета в свой адрес. Он аккуратно положил деньги в карман и приготовил планшет.

– Вы что это, никак собрались протокол составлять? – Я недоуменно вскинула брови.

– Положено, – угрюмо повторил Медведев и убрал планшет.

– Не надо протокола, дорогой. – Я улыбнулась сержанту королевской улыбкой. – Между прочим, мы при исполнении. Тенгиз, покажи товарищу ксиву!

Эксперт, уже давно вертевший в руках удостоверение, протянул его сержанту. Усатый Медведев, увидев золотое тиснение на красной корочке, охнул, взял под козырек и выдохнул:

– Проезжайте, граждане…

Я плавно тронулась с места. Несколько минут Гогочия молчал, а потом задал больной для меня вопрос:

– Так с чего снимать отпечатки, Жень?

В его голосе сквозили нотки уважения, которые мое чуткое ухо уловило мгновенно. Порывшись в карманах джинсов, я извлекла на свет пластиковый пакет с алмазами, найденный вчера в кактусе Родиона. Увидев драгоценности, Тенгиз изумленно присвистнул:

– Ну, Зайцева, ты даешь! Бабушкино наследство?

– Дедушкино, – поправила я эксперта. – К вечеру сделаешь, родной?

Тенгиз нахмурился и на какое-то время замолчал, вертя в руках пакет с алмазами.

– Жень, – наконец молвил он, – это, конечно, не мое дело… Но если эти камни имеют какое-то отношение к якутским алмазам…

– Ты правильно заметил, – перебила я его. – Это не твое дело. Страшилки об этих самых якутских алмазах Ульянов мне уже рассказал, да и американец добавил. Так что не напрягайся. Будем считать, ты выполнил свой гражданский долг, меня предупредил, и я сильно испугалась. Сделаешь, а?

Тенгиз посмотрел на меня долгим печальным взглядом, потом вздохнул и обреченно кивнул:

– Сделаю! Куда ж от тебя денешься?

Я обрадованно заулыбалась:

– Спасибо, Тенгиз! Что бы я без тебя делала? Ты только постарайся, чтоб Воваська не прознал про эти камни. Отберет как пить дать. А они мне дороги как бабушкина память.

– Дедушкина, – поправил Гогочия и убрал пакет в чемоданчик, с которым не расставался никогда.