Взвейтесь, соколы, орлами...

А вот пушнину Зина и Жанна отбирали для себя персонально. Песец и за мех-то не считали. Главным был соболь, и то только спинки. Мы и не возражали. Пусть себя побалуют. Не обошлось и без скандальчика. Как-то Жанна спускалась по лестнице в нашем отеле, а какой-то хмырь за стойкой бара вульгарно ей подмигнул. Это не укрылось от глаз есаула Валерия и хмырь уже через секунду валялся под стойкой с разбитой сопаткой. Но не прошло и часа, как пришел шериф арестовывать Валерия. Оказалось что на жилетке того хмыря была жестяная звезда помощника шерифа. А это уже было нападение на представителя власти. Выручил нас Марик:

– Господин помощник шерифа! Покажите как вы сидели за барной стойкой и каким локтём в неё упирались.

– Вот так и сидел, облокотившись на левый локоть.

– Господин шериф! Вы сейчас стоите как раз там, где стоял есаул Плаксин. Вы видите звезду своего помощника?

– Конечно нет. Звезда-то слева, а я стою справа.

– Значит русский офицер ударил не представителя законной власти САСШ, а просто обнаглевшего хама. Или Вы хотите международного конфликта с Россией? Мы уже подготовили ноту протеста и хотим вручить вам её копию!

При этих словах Марика, Комрад вручил шерифу конверт с тысячей баксов.

Шериф заглянул в конверт и коротко скомандовал:

– Не виновен! Отпустить!

Я поднялся наверх с Валерой и Жанной. Пришлось его отчитывать:

– Ну что ты прёшь как на буфет! Они же иностранцы! Им нас никогда не понять! Русская душа для них тайна за семью печатями! Вот сиди тут у Жанны безвылазно до самого отъезда и английский учи: «Вуд ю лайк зэ кап оф тии, мать твою…!!!»

На этом наша миссия на Западе была закончена. Золото мы сдали в Сити-банк по твердой цене. Правда цена тогда была не велика – всего 66 центов за грамм. Но набежало прилично – шесть с половиной миллионов долларов. На эти денежки можно было не только пару лесовозов построить, но ещё и четырёх «Варягов». А это уже флотилия. Мы уже собирались к отъезду, когда случилось непредвиденное. Есаул Плаксин ночью покинул номер отеля, спустился в бар, хлопнул рюмку виски и поднялся обратно. По позднему времени даже пиджак не одел – был в одной белой рубахе навыпуск. И вот проходя по коридору, он вдруг услышал из-за одной двери русскую речь. Это показалось ему очень странным, ведь все его казаки жили в Салуне.

– Вот там их и накроем, как только выедут за границу штата, – говорил кто то.

– А если они не нажрутся? – спросил другой голос.

– Чтоб казаки да не нажрались после золотых барышей – нонсенс! – ответил третий.

Валера оторопел. Ведь речь шла о нас всех. В этот момент дверь распахнулась и в него уставилось дуло Смит-и-вессона. Обладатель этого ствола что-то резко спросил по-английски. Валера растерялся. Ведь свой кольт он оставил у Жанны. Но надо было что-то отвечать. И есаул выпалил:

– Вуд ю лайк зэ кап оф тии?

– Так это же ночной официант! – сказал обладатель ствола.

– А если он что-то и слышал, то ничего не понял! – сказал кто-то из глубины комнаты: – Прикажи ему забрать пустую посуду!

Смит-и-вессон был уже убран и его хозяин что-то буркнул Валере в приказном тоне. Валера зашёл в номер. Всего там было только трое мужчин.

Святая простота. Какая наивность! Подпустить Плаксина на расстояние вытянутой руки, да ещё и вложить в эту руку пустую бутылку. Это было верхом беспечности. И минуты не прошло, как все трое уже лежали на полу, связанные их же поясами. А мы сошлись на военный совет. Я начал допрос:

– Дорогие соотечественники! Правда от врага бывает только двух типов. Подлинная и подноготная. Подлинная это та, что получена под длинником. Так называется кнут. Под длинником всю правду люди рассказывают. Но мы воспользоваться кнутом не можем. Комнатка маловата – замаху нет. А потому Вы нам расскажите правду подноготную. Входите, доктор!

В номер вошёл Александр Рафаилович. В белоснежном накрахмаленном халате, а в руках у него было целое блюдо сверкающих инструментов. Доктор был явно в ударе и напевал:

– Лютики, цветочки! Ногти, ноготочки! Через вас, любимые, я достану почки!

– Доктор! Они ведь орать будут!

– А давайте я им сначала языки отрежу, вот и не заорут.

– А как же они тогда показания давать будут?

– Так руками будут писать. Я же им на ногах ногти с корнем рвать буду!

– Резонно! Приступайте, помолясь!

Бандюганы в ужасе замотали головами и пытались что-то промычать через кляпы.

– Сейчас, милые. Сейчас, мои хорошие! Языки-то вам отрежу, вы кровушкой-то и подавитесь. И мычать уже не сможете. С кого начнём?

Под одним из них образовалась лужа. Другой лишился чувств.

– Ну что вы, как барышни, право слово! У меня нашатырь-то не казённый, а на свою валюту купленный. Зря тратить-то его жалко. Так кто у вас старший?

Бандиты попытались ногами указать на дядьку со Смит-и-вессоном.

– Ты же мой сладенький! А какие у нас ботиночки! Сейчас мы ботиночки-то снимем и ноготки-то проверим. Крепко ли они к мясу приросли. Мученьице – моё развлеченьице! У меня пра-прадед инквизитором был. Душевный дедок. Всё пел на работе: